«Неименуемое Имя». Очерк 5. Имена Бога в Ветхом Завете: Адонай

Мы рассмотрели библейские наименования Бога шаддай (очерк 3) и элохим вместе с эль и элоах (очерк 4). Из самых частых имен в Ветхом Завете нам осталось рассмотреть, прежде всего, адонай и еще несколько менее значительных.

 Слово ’adon означает «господин, владыка». Этот корень (’dn в неогласованном, или консонантном, написании, т.е. одними согласными буквами) характерен только для ханаанейской семьи (или подгруппы) семитских языков; другие семитские языки имеют для этого значения другие слова: в аккадском – belu (в Библии Вил – Ис. 46:1, Иер. 50:2, Дан. 14), в арамейском – mare’ (Дан. 2:47, 4:16[19], 21[24], 5:23; сирийское «мар» в значении «мой господин» в составе имен епископов и святых: Мар Серапион, Мар Афрем, Мар Авген; сохранилось оно и в современном иврите как уважительная приставка к имени мужчины), в арабском – rabb, в эфиопском – ’egzi’. Этимология слова адон остается темной; возможно, от: 1) угаритского ’ad(n) – «отец»; 2) древне-южно-арабского ’idn – «повеление, предписание»; 3) аккадского adannu – «крепость, сила»; 4) еврейского dun – «судить» (судьи и правители – тождественные или очень близкие понятия в древнем мире); 5) египетского ydnw – «руководитель, вождь» (HALOT; E. Jenni [TLOT, ’adon], Штейнберг, Фюрст, Гезениус). От адон происходит греческий Адонис – божество, заимствованное греками у финикийцев или сирийцев (раннее свидетельство об этом – Лукиан, О сирийской богине). Ряд ханаанских имен содержит это слово: Адони-Везек –  господин, т.е. правитель города Везек (Суд. 1:5-7), Адониседек – «господин правды» (Иис.Нав. 10:1, 3; ср. Мелхиседек – «царь правды», кстати, по преданию, тоже царь Иерусалима, как и Адониседек), Адония (точнее, Адонияху) – «господин есть Яхвэ» (2 Цар. 3:4 и др.), Адоникам – «господин встал» (Езд. 2:13 и др.), Адонирам – «господин вознесён» (3 Цар. 4:6 и др.). Немало подобных составных имен с корнем ’dn зафиксировано в ассирийских и финикийских памятниках.

Адон может употребляться по отношению к людям в обычном значении «господин, хозяин» – как в единственном числе (Быт. 24:12, 18, 42:10, 45:8, 9, Пс. 104\105:21, Пс. 11\12:5, Иер. 22:18, 34:5 [Синодальный перевод иногда: «государь»]), так и во множественном (Ис. 26:13, Втор. 10:17 = Пс. 135:2\136:3). Вполне понятно уважительно-подобострастное обращение ’adonī, «мой господин» по отношению к высокочтимому лицу, особенно к царю (Быт. 23:6, 11, 42:10, 1 Цар. 1:15, 22:12 и др.), или – тем более! – при обращении в 3-м лице (Быт. 31:35, 33:8, 1 Цар. 25:25 и др.). Точно так же евр. рабби буквально означает «мой великий» в смысле «мой господин» (позже значение сужено до «мой учитель»), и так же в других языках и культурах, напр., герой испанского средневекового эпоса именуется «мой Сид» (Mío Cid), где «Сид» – не имя, а прозвище, от арабского «саид» – «господин». В некоторых языках это сочетание слилось в одно слово: франц. monsieur, monseigneur – «мой господин», монсиньор; мadame – «моя госпожа»; итал. madonna – «моя госпожа». Евр. слово ’dny, «мой господин», встречается и во внебиблейских источниках: на остраконах (глиняных табличках) из Лахиша и Явнэ-Яма, VIII в. до н.э. (KAI, no. 192-197, 200).

В единств. числе адон может относиться и к Богу: с определенным артиклем и именем Яхвэ (здесь и ниже перевод, если не оговорен, мой): «Три раза в году должен являться весь твой мужской пол пред лицо Господина (ha’adon) Яхвэ» (Исх. 23:17, также 34:23); с другими эпитетами: «Посему вот речение Господина Яхвэ воинств, Крепкого Израилева…» (Ис. 1:24, также 3:1, 10:33, 19:4, 10:16), особенно в устойчивом выражении «Господин всей земли» (Иис.Нав. 3:11, 13, Пс. 96\97:5, Мих. 4:13, Зах. 4:14, 6:5). В знаменитом пророчестве Малахии адон с артиклем обозначает Мессию: «Я посылаю Моего вестника, чтобы он проложил путь предо Мною. Внезапно придет в свой Храм Господин (ha’adon), тот, которого вы ищете, вестник договора [в Синод.: “Ангел завета”], тот, которого вы с нетерпением ждете» (Мал. 3:1, перевод Российского Библейского Общества [РБО], 2011).

Что касается множественного числа ’adonīm, то оно, подобно тому, что мы уже знаем об элохим как «множественном величия», может применяться по отношению к одному человеку как выражение почтения: «господа, хозяева, владельцы» вместо «господин, хозяин, владелец» (что, конечно же, не отражается в переводах); при этом определительные слова ставятся в единственном числе. Точно так же обстоит дело с ba‘al, которое означает «хозяин, владыка, господин» в евр. языке и вместе с тем это обозначение бога в ассиро-вавилонских религиях (в Библии это ханаанский Ваал, вавилонский Вил, т.е. Белу или Бел на аккадском, см. выше). Например, «И предам Египет в руку жестокого господина» (Ис. 19:4); буквально здесь сказано не «жестокий господин», а «жестокий господа» (’adonīm qashe). Так же во множ. числе «господа» говорится об Аврааме (Быт. 24:9) и о любом господине раба (Исх. 21:4, Ис. 24:2), о фараоне (Быт. 40:1), о владельце горы (3 Цар. 16:24), о муже-царе (Пс. 44\45:12; в Синод.: «Господь», РБО: «господин»), о пророке Илье (4 Цар. 2:3). Разумеется, так говорится и по отношению к Богу: «…и если Господа (’adonīm) Я, то где благоговение предо Мною?» (Мал. 1:6); «Яхвэ Господа наши, как чудно имя Твое по всей земле!» (Пс. 8:2; также Втор. 10:17 = Пс. 135:2\136:3, Пс. 134\135:5, 146\147:5, Неем. 8:10, Ис. 51:22, Ос. 12:15).

Но наиболее интересно и многозначительно употребление адон в значении «господа мои». В евр. языке притяжательные местоимения выражаются суффиксами при соответствующем слове. «Господа мои» нормально пишется ’adonay – с суффиксом 1-го лица -y («мой», «мои») и кратким гласным звуком «а» на конце (он называется патах). Но когда это слово относится к Единому Истинному Богу, вместо краткого гласного «а» в конце слова в масоретском тексте стоит долгий «а» (называемый камац, я обозначаю его «а»): ’adonay; при этом произношение слова на практике не меняется. Традиционная трактовка этой ситуации такова: множ. число есть «множественное величия», а изменение огласовки (с «а» на «а») ограждает от путаницы с обычным «господа мои». Несмотря на всю очевидность и естественность этого объяснения, в науке есть предположение, что ’adonay – не только не форма слова ’adon, но и вообще несемитское слово, «которое лишь позже ошибочно истолковано как “мой господин”» (H. Bauer, P. Leander, Historische Grammatik…, В. I, 1922, S. 16h, также 253, Anm. 3). Эта мысль интересна своим параллелизмом приведенной в предыдущем очерке гипотезе И. Ш. Шифмана об изначальной форме элохим как форме единственного, а не множественного числа. Но, конечно, оба допущения остаются чисто гипотетичными.

Адонай употребляется при обращении к Богу (Быт. 15:2, 8, Исх. 4:10, 13, 5:22, Иис.Нав. 7:8 и др.), причем даже в устах язычников (Быт. 20:4), но, что особенно важно, весьма часто – не в обращении, но как имя Божие (Чис. 14:17, 3 Цар. 3:10, 15, 4 Цар. 7:6, Иов 28:28, Пс. 2:4, 36/37:13, 53/54:6, 67/68:12/11, Ис. 3:17, 6:1, 8, Иез. 18:25, Ам. 7:7, Зах. 9:4 и др.). В дальнейшей, постбиблейской истории, как известно, Адонай в значении имени Божия совсем вытесняет священную тетраграмму YHWH, Яхвэ: во всех тех местах, где она встречается, иудеи, начиная примерно с III в. до н.э., следуя буквально понятой 3-й заповеди Декалога (Исх. 20:7), произносят не священное Имя, а «адонай». Отсюда уже в Септуагинте и Вульгате и затем во всех европейских переводах тетраграмма заменяется на «Господин»: греч. Kyrios, лат. Dominus, англ. Lord, нем. Herr, франц. Seigneur. Соответственно, в Библии на русском и украинском языках за нашим «Господь» в евр. тексте стоит чаще всего тетраграмма или, гораздо реже, Адонай.

Из-за этого произошел казус, до сих пор болезненно ощутимый в навязчивых проповедях и самом названии членов «Свидетелей Иеговы» – чтение священного Имени как Иегова. Дело в том, что согласным буквам слова YHWH масореты приписали гласные слова ’adonay, что указывало, что YHWH следует произносить «адонай». Если прочитать это слово так, как оно написано в еврейской масоретской Библии, т.е. соединить соответствующие согласные и гласные этих двух слов (чего евреи, конечно, никогда не делали), получается сущая химера – «иегова». Впервые это безусловно ошибочное звучание Имени появилось в переводах на европейские языки в XVI-XVII вв. как Jehovah, проникло оно и в Синодальный и другие русские переводы, о чем лучше всего прочесть в Википедии, статья «Иегова».

В тех случаях, когда ’adonay встречается в сочетании ’adonay YHWH (весьма частом в Библии, напр., Быт. 15:2, 8, Втор. 3:24, 2 Цар. 7:18, Пс. 68/69:7, Ис. 7:7 и особенно часто у пророков), чтобы не получилось повторения «адонай адонай», масореты предписали читать YHWH как «элохим». Но в Септуагинте при передаче сочетания ’adonay YHWH часто имеем удвоение: «Господин, Господин», особенно при обращении: «Господи, Господи» (kyrie kyrie, напр., Втор. 3:24, Суд. 16:28, Пс. 108/109:21, 139/140:8/7, Ам. 7:2; возможно, отсюда это двойное призывание стало обычным, см. Мф. 7:22, 25:11, Лк. 6:46). Синодальный перевод иногда передает это «Господи мой, Господи» или «Владыко Господи», но чаще «Господи Боже» при обращении и «Господь Бог» в 3-м лице, т.е. точно так же, как и сочетание YHWH ’elohīm.

Два места особенно интересны в связи с употреблением ’adon.

Богоявление Аврааму близ дубравы Мамре, судя по контексту, было явлением Господа в сопровождении двух ангелов. Поэтому первое обращение Авраама к одному из путников «’dny» масореты огласовали как обращение к Господу: «Господин мой [’adonay, не ’adonī и не ’adonay], если я обрел у тебя благосклонность, не проходи мимо твоего раба» (Быт. 18:3), хотя, конечно, сам Авраам, надо думать, имел в виду простое почтительное обращение к человеку, а не к Богу. Более обоснованно огласовка ’adonay стоит ниже, когда двое ушли и Авраам разговаривает с Одним (ст. 27 и 31), ведь на этот момент он уже имел возможность ощутить необычность трех путников или Одного из них. Далее рассказывается, как двое ангелов пришли в Содом, как Лот встретил их, подобно Аврааму, земным поклоном и обратился к ним: «Пожалуйте, господа мои [’adonay, не ’adonay], в дом ко мне, вашему рабу. Переночуете у меня, вымоете ноги…» (19:2, перевод РБО). Но далее Лот обращается к одному из них, и ’dny огласовано так, как будто это обращение к Господу: «И сказал им Лот: “Нет, господин мой (’adonay). Вот раб твой обрел у тебя благосклонность, и велика твоя милость, которую ты сделал со мной, сохранив жизнь моей душе» (ст. 18-19). Правда, здесь двусмысленность: слово ’dny стоит в конце стиха, после чего полагается пауза в чтении, а по правилам огласовки в паузе краткий гласный меняется на долгий. Таким образом, здесь ’adonay (с долгим «a», как при именовании Господа) может все-таки означать ’adonay (с кратким «а»), т.е. просто «господа мои» (хотя Лот обращается к одному из них), и именно так толкует это место Авраам Ибн-Эзра (евр. экзегет XII в.): «Это не Святое Имя, а в последнем слоге огласовка камац из-за паузы в конце стиха» (Классические библейские комментарии. Книга Бытия, М., 2010). Но таргум Онкелоса понимает ст. 18 как обращение к Господу: «Пожалуйста, ГОСПОДИ [сокращение тетраграммы], Владыка мой!» Таргум Псевдо-Ионафана, напротив, предполагает, что Лот не считает своего собеседника Богом: «Пожалуйста, подожди меня чуть-чуть, пока я испрошу милости пред ГОСПОДОМ» (почти так же и другие таргумы). Но Раши (Шломо бар Ицхак, евр. толкователь XI в.), как и таргум Онкелоса (и со ссылкой на него), понимает это как обращение к Богу: «Наши мудрецы говорили, что это – святое Имя, ведь сказано о Нем: “сохранив жизнь моей душе”: “Кто Тот, в Чьей руке [власть] умерщвлять и давать жизнь?” [Вавилонский Талмуд, Шевуот 35б]». Современный экзегет (G. Wenham, серия WBC) полагает, что автор умышленно оставил текст загадочным: то ли эти слова обращены к ангелу, то ли к Богу.

 Другое замечательное место – начало знаменитого мессианского псалма: «Речение Яхвэ господину  моему (’adonī): “Садись одесную Меня, пока не сделаю врагов твоих подставкой для твоих ног”» (Пс. 109\110:1). Септуагинта для обоих слов – «Яхвэ» и «господин» – имеет kyrios, Вульгата – dominus. В науке этот псалом считается одним из «царских псалмов», т.е. гимнов, которые воспевались царю при его восшествии на престол или в дни каких-либо царских праздников. Соответственно, речение Яхвэ обращено к царю, который и назван «господин мой». Но царские псалмы – часто одновременно и мессианские, как считалось в иудейской и христианской традициях: сквозь историческое содержание в них как бы просвечивает мессианский смысл (это узрение одного смысла в другом, как раз в контексте истолкования царских псалмов как мессианских, Диодор Тарсийский, выдающийся представитель антиохийской школы экзегезы, называл «феорией» – созерцанием). Здесь, судя по дальнейшему тексту псалма, речь далеко не просто о царе, но скорее о Мессии; чтобы подчеркнуть это, С. С. Аверинцев передает первую строку так: «Слово Господа к Государю моему». В иудейской традиции этот псалом считался мессианским (ссылки см. в: W. D. Davies, D. C. Allison, A critical and exegetical commentary on the Gospel according to Saint Matthew, vol. III, 1997, р. 253-254).

В Новом Завете и раннехристианской литературе эта строка цитируется или подразумевается не раз (Деян. 2:34-35, 1 Послание Климента 36:5; Послание Варнавы 12:10 и др., ср. 1 Кор. 15:25), от нее происходит образ сидения Иисуса Христа «одесную Отца» (ср. Евр. 1:3, 8:1). Ее процитировал Иисус фарисеям, сопроводив провокационным вопросом: «Итак, если Давид называет Его Господином, как же Он его сын?» (Мф. 22:44-45, Мк. 12:36-37). В самом деле, отец не мог бы назвать сына «господин», возможно только обратное, т.е. сын мог бы так назвать отца (как в Мф. 21:30). Фарисеи были поставлены в тупик: либо Мессия – не сын Давида, что невозможно, либо сын (потомок) каким-то образом выше отца (предка). Но каким? Выход из этой дилеммы один: Мессия, сын Давидов, возвышен над всяким человеком как таковым, следовательно, и над своим отцом, который поэтому пророчески, в Духе, обращается к своему потомку: «Господин мой» (экзегеты приводят Мф. 26:64 как ответ на эту загадку). Не намекал ли здесь Иисус на Свое зачатие от Духа Святого, в силу которого Он является потомком Давида лишь формально, а по существу – Сыном Божьим? Во всяком случае, это так в контексте Евангелия от Матфея, начинающегося с генеалогии Иисуса Христа и рассказа о Его необычайном рождестве. Ап. Петр оканчивает свою первую проповедь в день Пятидесятницы цитированием этой строки псалма и заключает: «Итак, пусть твердо знает весь дом Израилев, что и Господином Его, и Помазанником сделал Бог – этого Иисуса, Которого вы распяли» (Деян. 2:36).

 Кроме рассмотренных в трех последних очерках основных имен Божиих – Эль вместе с Эль Шаддай и Эль Эльон, Элохим, Элоах и Адонай, – выделяют еще ряд второстепенных имен-эпитетов, среди которых я назову лишь несколько.

 Обычно не переводимый, а транслитерируемый в Синодальной Библии эпитет Саваоф, z^eba’ot, прилагаемый к именам Яхвэ, Адонай, Элохим или к их сочетаниям, представляет собой множественное число от zаba’ – «войско, воинство, ополчение». Точный смысл эпитета в приложении к Богу остается дискуссионным; на этот счет есть три основных предположения. 1) Под войсками могут подразумеваться войска Израиля, как это подсказывает, напр., 1 Цар. 17:45: «Я иду на тебя во имя Яхвэ Воинств (z^eba’ot), Бога полков Израильских», – по крайней мере, как первоначальное значение, которое позже могло быть переосмыслено. 2) «Воинство» может быть метафорой небесных тел – звезд или звездных сил (Втор. 4:19), далее – ангельских сил как Божьей свиты и, наконец, – совокупности всех небесных и земных существ (в Быт. 2:1 zаba’ относится к только что созданному творению: «И закончены были небо и земля и всё войско их»). 3) Кроме того, множественное число z^eba’ot можно понимать как «множественное абстракции»; оно выражает главным образом мысль о могуществе Бога, что подтверждается обычной передачей в Септуагинте z^eba’ot как pantokrator – «вседержитель». В других случаях Септуагинта передает это иначе, но в том же смысле, напр., в псалмах почти всегда z^eba’ot передано как «силы», чему следует Синодальный перевод: «Господь (или Бог) сил» (хотя в Книге Исайи это слово транслитерировано греч. буквами sabaoth, чему опять-таки следует Синодальный перевод).

 Бог также называется (в псалмах и у пророков) Святым в качестве почти имени (см. Ис. 40:25), часто: «Святой Израилев» (почти исключительно у Исайи), что является древним выражением идеи трансцендентности Бога.  К Божьим именам относят и такие Его эпитеты, как Крепкий (’abīr, Быт. 49:24 и др.), Скала или Твердыня (zur, Втор. 32:4, Пс. 27/28:1 и др.), Страх (Быт. 31:42), Ревнитель и др.

 В заключение этого краткого обзора Божьих имен нельзя не отметить, что наше русско-украинское «Господь», особенно при обращении (в славянском звательном падеже) «Господи» – исключительно удачная, причем в нескольких отношениях сразу, передача Адонай и тем самым – священной тетраграммы, заменой которой служит это имя.

 Во-первых, благодаря использованию старой формы («Господь» вместо «господин» и тем более в звательном падеже, исчезнувшем в русском языке) воссоздается уникальная ситуация (не известная другим языкам), весьма близкая той, что сложилась в евр. языке в силу замены краткой гласной на долгую (т.е. ’adonay вместо ’adonay, как это объяснено выше): только в библейском иврите и у нас есть совершенно особое наименование, которое точнее самого распространенного названия «Бог», т.к. не имеет множеств. числа и абсолютно однозначно указывает на одно-единственное Лицо. Во всех других языках «господин» (lord, Herr, seigneur) может относиться к людям точно так же, как и к Богу; чтобы избежать этого смешения, при печати библейских переводов на Западе иногда выделяют «господин», когда это слово передает тетраграмму, малыми прописными: Lord, Herr, Seigneur.

 Но при этом, во-вторых, слово «Господь» – не собственное имя (никакое собственное имя, как полагает развитое монотеистическое сознание, не способно передать Божью сущность, хотя подробнее речь об этом у нас впереди), а нормальное слово языка, пусть старого, сохраняющее, благодаря своему ясному смыслу, очевидную связь как с историей откровения Бога избранному народу, так и с историей русского языка и культуры.

 Наконец, в-третьих, странным образом имя «Господь», несмотря на значение власти, господства в этом слове, наполнилось для верующего сердца совершенно особой теплотой, близостью, интимностью, не лишившись притом и некоторой возвышенной строгости и величавости. Иногда даже кажется, что нет ничего общего между холодным, чуждо-официальным звучанием «господин» и родным, глубинно радостным, почти нежным «Господь». В устах неверующего или даже враждебного вере человека вполне нормально звучит «Бог», но невозможно услышать «Господь», разве что иронически; употреби такой человек в разговоре это имя всерьез (напр., случайно, как обмолвку), мы сразу почувствуем диссонанс: неужели он верующий? По-русски как-то особо трогательно звучит это имя, вдруг произнесенное ап. Иоанном, когда ученики не узнавали воскресшего Иисуса: «Это Господь». «Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждою, – ибо он был наг, – и бросился в море. (…) Из учеников же никто не смел спросить Его: кто Ты?, зная, что это Господь» (Ин. 21:7, 12, Синод. перев.). Проникновенные строки об имени «Господь» есть у Осипа Мандельштама, где оно, в миг внезапного его произнесения, вдруг выпархивает большой птицей, являя свою чудесность и намекая на иудейский запрет его произносить:

 «…"Господи!" – сказал я по ошибке,

Сам того не думая сказать.

Божье имя, как большая птица,

Вылетело из моей груди.

Впереди густой туман клубится,

И пустая клетка позади.»

 В следующем очерке мы начнем рассмотрение значения священной тетраграммы Яхвэ.

www.religion.in.ua