А.В. Баранюк: Как верующему отвечать на вопрос о верности государству и исполнении воинского долга?

Одни следуют закону государства и принимают присягу о верности ему, другие поступают по своему разумению слов Спасителя о клятве и не берут оружия в руки, исполняя долг гражданина на альтернативной службе. Есть ли третий путь — нести служение благовестия о Христе с оружием в руках?

Наше хождение пред Богом всегда сопряжено с задачей самоопределения, когда возникает вопрос: «С кем ты и кто ты?», на который нужно ответить, прежде всего, самому себе. Господь знает ответ лучше нас, но требует, чтобы мы на него ответили сами. Можно считать, что первый  призыв на службу состоялся еще в раю, когда Бог спросил у Адама: «Где ты?». Адам честно ответил: «…я наг, и скрылся» (Быт. 3:8-9). Первый Адам оказался непослушен и согрешил, и тогда Бог послал на землю последнего Адама (1Кор. 15:45), Иисуса Христа, Который «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:8). Слово Божие ясно и недвусмысленно говорит нам, кому мы должны следовать: «Первый человек — из земли, перстный; второй человек — Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного» (1 Кор. 15:47-49). Если нет власти не от Бога (Рим. 13:1) и она призывает, то каким должен быть наш ответ? Ныне извечный вопрос служить или не служить, принимать или не принимать присягу обретает новые особенности. Все больше людей служат в армии, приняв присягу и вполне осознавая себя верующими во Христа. Но как же быть с библейской заповедью «Не убий» и словами Христа «Не клянитесь вовсе» (Мф. 5:34)? Как примирить букву Писаний, требования властей предержащих и чаяния души, которая, как сказал Тертуллиан, по сути своей христианка?

В наши дни, когда поляризация отношений верующих и государства, их взаимное отрицание уходит в прошлое, требуется глубже вникнуть в суть библейских текстов, чтобы уяснить, что же именно и в каком контексте Писания говорят о войнах, о ношении и применении оружия, о клятвах и присягах. Тогда человек, стоящий перед проблемой принятия решения в условиях кажущегося противоречия гражданских обязанностей и требований совести, сможет аргументированно обосновать свою позицию. Вообще говоря, клятва состоит из двух частей. Во-первых — это заверение кого-либо в истинности чего-либо. Во-вторых — это призывание Бога или того, что человеку особенно дорого, во свидетели о том, что сказанные факты и события правдивы, будь они уже произошли, или происходят, или произойдут в результате человеческих действий. Клятва подтверждала истинность позиции, занимаемой клянущимся человеком. В обществе сынов Израилевых клянущийся поднимал правую руку или даже обе руки. Так Авраам клялся царю Содомскому (Быт. 14:22), так клялся Сам Бог через Моисея (Втор.32:40), «муж в льняной одежде» так «клялся Живущим вовеки» (Дан.12:7), так совершал клятву в истинности им сказанного и Ангел в книге Откровения (Откр. 10:5).

Люди часто прибегали к клятвам, чтобы придать своим речам вид достоверности. Апостол Павел неоднократно заверял клятвою свои послания (Рим.1:9, 2 Кор. 1:23, 11:31 и др.). Но устоять в истине могли немногие. Как обычно, многие из клятв были ложными и неискренними. Поэтому Христос дал повеление не произносить клятвы вообще: «А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:34-37). Но клятвы все равно приносили, даже ученики Христовы. Примером опрометчивости клятвы, данной человеком, понадеявшимся на себя, служит поведение Петра (Мф. 26:72, 74). Общество могло бы успешно функционировать без взаимных заверений его членов и без символов доверия, если бы в нем отсутствовал грех и, в частности, ложь и вражда. Пока что мы живем в мире, в котором присутствует и то, и другое. Поэтому клятвы и присяги являются древними и испытанными способами защиты от лжи и неправды. Слово Божие восстает только против злоупотребления клятвою в том реальном мире, в котором мы живем. Если клятву совершают по требованию властей предержащих, то ее называют присягой. Присяга произносится в установленной законом форме. В былые времена ее совершали перед крестом и Евангелием, с поднятием правой руки. Особенное значение она имела на верность царю, на исполнение государственной службы и в судопроизводстве для удостоверения показаний призванием Бога во свидетеля правды. Принесенная присяга принималась за полное доказательство тех фактов или действий, которые ею утверждены. Принималось по умолчанию, то есть по предварительному и общепринятому согласию, что присягу не приносят, если не уверены в правдивости своих показаний В армии древнего Рима воинская присяга, которая называлась sacramentum, означала полный и бесповоротный разрыв с гражданским обществом. Присяга требовала не оставлять боевых рядов и знамен, не обращать спины неприятелю и не покидать своего военачальника. Церковь вобрала в себя этот символ, приняв его как решительный шаг в приобщении к воинству Христову. Крещение и клятвы, даваемые при этом, также назывались сакраментум, священное таинство приобщения. Посредством сакраментум уверовавшие во Христа переставали быть гражданскими лицами. Они становились людьми, взятыми в удел (1 Пер. 2:9). Принятие присяги обязательно сопровождалось выработанным или унаследованным ритуалом, чтобы клянущийся получше закрепил сказанное им. Сама торжественность обстановки говорила человеку, что он теперь входит в новую рабочую среду, что он теперь допущен к определенному, ранее недоступному для него полю деятельности. Тот, кто не принимал присяги, оказывался посторонним в этом обществе, которому невозможно было доверять ни в слове, ни в деле. Клятва или присяга закрепляла принятое человеком решение. В первые века нашей эры были попытки призыва в армию христиан. По свидетельству историков, глубоко знающих суть вопроса, вряд ли в римской армии было сколько-нибудь значительное число воинов-христиан в первом-втором веках нашей эры. Большинство верующих отказывалось служить именно потому, что очень близко принимали к сердцу и буквально понимали слова из Нагорной проповеди Христа. Любое кровопролитие, будь оно совершено в рамках боевых действий или карательных акций, отвергалось с негодованием. Во время битвы римлян с иудеями в 132—135 годах один из руководителей восставших в своем донесении упоминает о группе «нейтралов», которых называет «галилеянами». Последние, скорее всего, были верующими во Христа иудеями. Участие христиан в кровавых римских зрелищах было просто невозможно. Профессиональных гладиаторов не допускали к крещению до тех пор, пока они не оставляли свое занятие навсегда. В третьем веке отношение христиан к государству несколько изменилось. Характер войн, которые вело государство, от захватнического сменился на оборонительный. Христиане не принимали участия в восстаниях, которые только ослабляли государство и усугубляли бедствия. Они усердно молились за императора и его слуг, в миролюбии и смирении являя пример высшей общественной добродетели, изменяя общество как бы «изнутри». Они стали патриотами в высшем значении этого слова. Однако массовое уклонение от присяги императору имело место вплоть до времени, когда ко власти пришел император Константин и христианство стало государственной религией. В четвертом веке, когда церковь вошла в государство как его составная часть, отношение к службе в армии изменилось. Теперь уже государство выступало гарантом сохранения веры и ее защитником, а потому служба в армии с оружием в руках считалась почетной обязанностью для христианина как способ противостояния злу и защиты веры. Начиная с пятого века призывать в армию язычников было просто запрещено. Армия состояла только из христиан. Но, дабы избежать видимого противоречия со словами Христа, священников и монахов в армию не брали. Служба в войсках оставалась за мирянами, но священники сопровождали войска. Со временем армейских священников стали называть капелланами. По мере формирования богословия христиане лучше осознали свое место в государстве. Если раньше они представляли собой отдельные собрания, число членов которых составляло лишь малую толику всего населения страны, то теперь именно язычники стали меньшинством. Им пришлось решать вопросы государственного и общественного устройства, которые раньше были вне их компетенции. Оказалось, что невозможно без аппарата насилия удерживать мир в обществе. Постепенно пришло осознание того факта, что убийство и война — не одно и то же. Целью убийства является уничтожение личности. Целью войны является победа, достижение которой не обязательно должно сопровождаться уничтожением жизни. Кому-то пришлось исполнять роль воина и полицейского в обществе, где грех был и остается одной из движущих сил. Соучастник, допускающий свершиться преступлению, виновен в убийстве чужими руками. Вспомним то, как царь Давид чужими руками убил верного воина Урию (2 Цар. 12:9). В Писаниях воин обычно выступает как нейтральная либо положительная иллюстрация, но никак не отрицательная (1Тим. 1:18, 2 Тим. 2:3). Жизнь показывает, что войны и насилие были и будут. Борясь с грехом, важно самому не приобщиться к нему. Лишь победа над злом в своей душе открывает человеку возможность справедливого применения силы. Христос осуждал злобу сердца человеческого, желание унижения и погибели кому бы то ни было, и, в долготерпении Своем, давал шанс покаяния грешнику до последнего момента. Именно так следует понимать Его заповедь «не противься злому» (Мф. 5:38-48), ибо от Него суд и возмездие. Указанные в Нагорной проповеди заповеди касаются прежде всего личного отношения верующего к проблеме зла и не касаются принципов функционирования государства и общества в целом. Они относятся к законам Царства Божия, которое «внутрь вас есть» (Лк. 17:21). В труде «Оправдание добра» В. Соловьев писал: «Допускать обиду против себя самого значит жертвовать собою, и это есть подвиг самопожертвования; допускать обиду других значит жертвовать другими, и это уже никак не может называться самопожертвованием». Верующий сам по себе никого наказывать не может. Даже судить он по правде не может, ибо вероятность ошибки в суждении отдельного человека весьма высока. Так следует понимать слова Христа, которые адресованы Петру, вынувшему меч для Его защиты (Ин. 18:11). Меч в руках защитника страны, уполномоченного обществом на исполнение определенной обязанности, вполне законен. Не все согласны с такой позицией. Всегда были люди, которые отстаивали свое понимание Писаний, согласно которому они не берут оружие в руки и не произносят клятв. В той или иной мере власти предержащие учитывали подобные настроения и законодательно регулировали этот вопрос. Так, например, в царской России наших братьев во Христе меннонитов не привлекали к воинской службе, но включали в состав пожарных команд и лесной стражи.

(из статьи «Клятва (читай присяга) — древний способ защиты от лжи».

И.Котенко, В. Химич, Бюллетень ВХС №2 2003 г.)

Александр Баранюк специально для www.word4you.ru