Г.Гартфельд: О жизненном пути и роли психологии в жизни христианина

Мое становление и развитие

Я родился 14-го ноября 1942 года в селе Ягодное Омской области. Мои родители были ссыльными. Мама из «либеральных» меннонитов, отец баптист (умер в Воркуте в 1943 году). Дедушки, по отцовской так и по материнской линии, были учителями, которым из-за их национальности было запрещено преподавать в то время. Их предки были из Пруссии. Один из дедушек изначально был лютеранином, но со временем разочаровался в вере и умер нигилистом и агностиком. Его взгляды повлияли на моё мировоззрение. Он мне постоянно говорил, что бытие не имеет объективного смысла, причины, истины или ценности, но, несмотря на это, он был в то же время и деистом. Мне думается, что он находился также под влиянием механического детерминизма Декарта, но в отличие от него влияние Бога на нашу жизнь он отвергал. Дед считал «ерундой» слова Декарта, что человек может доверять своим чувствам и процессам логического мышления только в том случае, если Бог существует. Он противоречил ему: «Богу не до нас!» Дедушка был полон противоречий, что отразилось затем на моём образовании и становлении моей личности.

После окончания средней школы я учился в техникуме, а после - на факультете машиностроения в институте. После 1956 года «ссыльные» были освобождены от комендатуры и могли беспрепятственно ездить куда угодно и получать среднетехническое и высшее образование.

В детском и в подростковом возрасте я очень много любил читать и прочёл книги разных авторов: русских и зарубежных классиков. В нашей районной и городской библиотеках их было довольно много. Чтение книг и личные встречи с бывшими узниками ГУЛАГа (в Омске их было много) послужило тому, что я стал интересоваться религией. Повлияли на меня в этом отношении книги Лескова и Достоевского. Коммунистические идеи, как и мой дед, я считал утопией, из-за сложности человеческой природы, которая всячески препятствовала развитию идеального общества. Я был «запрограммирован» либо стать атеистом, либо христианином, но ни в коем случае коммунистом. Что касается моих общественных взглядов тех времён, то я предпочитал бы жить при социально-демократическом строе. В отличие от плановой, социально-рыночная экономика меня больше интересовала.

Беседы с моим дядей убедили меня в существовании Бога, и я сознательно посвятил Ему свою жизнь. После водного крещения, я стал членом церкви ЕХБ.

В городе Омске мы вынуждены были собираться по домам, так как власти на наши заявления о регистрации отвечали отказом. Нас это не особенно смущало, так как рассказы о том, как власти ущемляли права членов зарегистрированных общин ЕХБ и саму православную церковь, не способствовали иметь какое-либо желание находиться под эгидой, то есть жить под покровительством тогдашнего ВСЕХБ.

Молодежь вела себя в то время весьма суверенно. Не обращая внимания на все запреты, она организовывала молодёжные встречи и слёты, писала музыкально-сценические произведения и демонстрировала их по церквам. Меня это очень увлекало. Однако моя активная церковная деятельность привлекла внимание властей, и меня дважды судили за «религиозную пропаганду». Из-за этого пришлось отсидеть в тюрьмах и лагерях в общей сложности семь лет.

Должен признаться, что детерминизм Декарта в какой-то степени повлиял на моё религиозное мировоззрение. Я рассуждал, что Бог предопределил наше логическое мышление, и оно определяет наши чувства и побуждения (ср. Фил 2,13).

Уже в ранней молодости я интересовался рефлексологией И.П. Павлова и с большим интересом читал его книгу «Рефлекс свободы». По всей вероятности его учение о высшей нервной деятельности и поведении живых существ определяло официальную советскую поведенческую психологию. Если основным актом поведения человека является условный рефлекс, реализуемый корой больших полушарий головного мозга и ближайшей подкоркой, то, я себя спрашивал, как влияет моя вера на мой разум и на моё поведение?

Следовательно, меня интересовали не только механические, но и метафизические теории поведения человека. Книги Н.С. Лескова и Ф.Д. Достоевского в какой-то мере помогли мне понять метафизические феномены. (До моего второго освобождения из тюрьмы /1970/ не имел собственной Библии.) Моё любопытство и мой интерес к тому вопросу, почему человек ведёт себя так, как он себя ведёт, «заставили» меня принять роль наблюдателя. Нет, не только рефлекторная, но и эмпирическая психология, то есть психология, построенная на опыте, привлекала моё внимание. Если описание опыта служит мне источником знания, то какую роль играют в моей жизни ориентировочный рефлекс и рефлексы цели и свободы, так хорошо описанные Павловым? Ответа я в то время ещё не находил.

В ИТК я встретил ряд учёных «диссидентов», которые мне помогали доставать труды Сеченова И.М. («Рефлексы головного мозга», 1863) и ряд других авторов по общей тематике человеческих рефлексов и побуждений. Я их читал запоем. Запомнились мне слова Сеченова: «Организм без внешней среды, поддерживающей его существование, невозможен; поэтому в научное определение организма должна входить и среда, влияющая на него...»

Социологический постулат или утверждение Сеченова заставили меня задумываться над вопросами: как советское общество или ИТК повлияли на моё поведение? Не становлюсь ли я роботом, действуя по заранее заложенной программе или по команде датчиков? Кем-то подобным был каждый из нас в советское время. Однако не диктует ли наша современная культура наше поведение здесь и сейчас? Чем мы отличаемся от «роботов»? Как противоборствует наш разум культурным феноменам? Как выглядит наше когнитивное восприятие окружающего мира?

Через чтение трудов русских физиологов я получил ответы на многие вопросы, как, например, на вопрос: Каково жизненное качество человека? Каковы закономерности протекания психических процессов? Каково влияние моего мышления на них? Благодаря советским диссидентам мне стало известно о работах западных неврологов и психологов, таких как Фрейд, Юнг, Адлер, Франкл (Viktor Frankl), Фромм и другие. Они мне объясняли, что означает либидо (энергия влечения) у Фрейда и Юнга. Если у Фрейда энергия влечения является έρως (Эрос), то у Юнга это ψυχικώς.(психика) Удивительно для меня было слышать от диссидентов-интеллектуалов, что Эрих Фромм пытался объяснить энергию влечения как αγάπες (любовь), но он настолько долго блуждал в этих дебрях, что оказался, в конце концов, жертвой собственных парадоксов. Так в то время советские диссиденты понимали западных учёных психологов.

В одиночной камере КГБ Узбекистана я пришёл к выводу, что мои мысли определяли мои чувства, побуждения и поведение. Мои единоверцы впоследствии с недоверчивостью отнеслись к моим высказываниям, как, например: «Как ты мыслишь, таким ты и будешь». Этот тезис был нередко темой моих проповедей. Я ссылался при этом на послания Павла к Римлянам 12,2 и к церкви Филиппы 4,8: «Наконец, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте».

Оглядываясь назад, я понимаю, почему некоторые из верующих подозревали, что я якобы был увлечён «марксистским мышлением». Они спрашивали: «Где же действие Бога, если мои мысли определяют мои чувства и побуждения, а поведение развертывается последовательно?» Я отвечал, что только «Бог производит в нас и хотение, и действие по Своему благоволению» (Фил 2,13).

Кто тогда мог понять этот парадокс? Я писал в своих дневниках, что познание преимущественно детерминировано «контролирующим познанием», которое является образцом технического разума. Познание объединяет субъект и объект для того, чтобы субъект мог контролировать объект. Так я понимал и учение апостола Павла. Я не отрицаю влияние русских физиологов на моё развитие и на мою поведенческую психологию, но метафизическая теория поведения сопровождали меня всегда. Христос был целью моей жизни и Его учение имело приоритет - всё остальное было для меня второстепенным.

Вполне возможно, что я недостаточно изъяснял трансцендентное влияние Бога на нашу психику. Но одно я знаю точно, - если бы не моё позитивное мышление и отношение к жизни, - в одиночной камере внутренней тюрьмы КГБ г. Ташкента я бы не выдержал, и, наверняка, лишился бы ума.

Мария и я поженились в Ташкенте в 1970 году. К сожалению, мы не имеем детей. В 1974 году, под давлением КГБ, мы оставили СССР и выехали Германию. Здесь я продолжил учёбу, начал посещать библейский институт, а после продолжил обучение в богословской семинарии в штате Манитоба Канада, в Калифорнии США и в реформатском богословском отделении брюссельского университета, затем стал всерьёз заниматься изучением психологии и сексологии. Для меня научные звания, роли не играли, так как я видел свой главный труд в служении пастора, а преподавание в ВУЗах было второстепенной целью. Приоритетом для меня всегда была церковь, затем только ВУЗ.

Обе мои монографии стали результатом научного поиска. В богословии я искал ответа: как раннее христианство адаптировало весть о Христе в свою античную культуру? Эта диссертация помогла мне лучше понять, почему ВСЕХБ в 1961 году своим «новым положением» и «инструктивным письмом» приспосабливался под коммунистическую идеологию. Сегодня я понимаю, почему западный баптизм признаёт нормальным всевозможного вида сексуальной ориентации или половой принадлежности, а баптисты СНГ - нет. Научная работа, после признания её научным советом университета, хранится в ВУЗе и в городской библиотеке г. Цюриха (Швейцария). В своей диссертации я задаюсь вопросом: Почему апостол Павел учил, что замужние христианки не должны учить в церкви, и обязаны покрывать во время молитвы и пророчества свои головы. Изучая исторический контекст, мне стало ясно, что Павел требовал адаптации христиан в культуре, чтобы без помех распространять Евангелие Иисуса Христа. В работе я стараюсь показать, что христианки были верными труженицами Павла в миссионерской работе и заботились также о финансовом благосостоянии апостола, когда тот был в больших нуждах. Его же требование: «Жёны в церкви да молчат», «женщине не позволяю учить или руководить мужчиной» (см. пасторские послания) обусловлены греческой и римской культурами того времени. Сама идея покрывать голову имела сугубо историко-культурный феномен. Для обоснования этого тезиса мне понадобилось изучать культуру и менталитет всех народов, которые в какой-то степени соприкасались с еврейским народом. Параллельно с этой научной работы я опубликовал «Научное исследование контекстуализации богословских доктрин в жизни церквей Евангельских христиан-баптистов в бывшем СССР» и также «Миссионерская стратегия христиан в коммунистическом мире».

Столкнувшись в пасторском служении в баптистских церквах Канады, США, Швейцарии и в Германии с сексуальными отклонениями, я взялся за исследования этой области, что заставило меня изучать тщательно труды Зигмунда Фрейда, Альфреда Адлера, Густава Юнга, Виктора Франкла, Эриха Фромма, Вильгельма Мастерса и Вирджинии Джонсон и прочие труды американских психологов и терапевтов. С 1974 года у меня были очень хорошие друзья в Швейцарии, и я часто посещал их. Они возили меня к Эриху Фромму и в дискуссии с ним были очень плодотворными. Мне во всех беседах с ним не хватало размышлений о том, как человек должен жить и что он должен делать. У меня сложилось такое мнение, что этот великий мыслитель не знал этого. (Сравните его книги: «анатомия человеческой деструктивности», «бегство от свободы», «гуманистический психоанализ», «искусство любить», «догмат о Христе» и т.д.) Да, он всегда стремился разгадать тайну человека и ответить на вопрос: человек – Бог или чудовище? Однако, как ни странно, он не имел научной теории о том, как человек должен жить.

Фромм последние годы своей жизни с 1974 года провёл в Муральто, Кантон Тесин (Швейцария) Фромма до 80-го года, вплоть до смерти, легко было привлечь к дискуссиям. Многие учёные умирают в одиночестве и рады иметь контакты со студентами. Одиночество самого Фромма объясняется тем, что, живя с 1974 года в Швейцарии, он перенёс второй, а затем и третий инфаркт сердца. Связано это было и с тем, что западный научный мир относился к его идеям и теориям с большим скепсисом.

Как известно, Фромм иначе, нежели остальные психологи, обнаружил в человеческом нарциссизме своего рода «отверстие» в самом себе, которое стремится компенсировать себя в «опиатах» общества и таким образом человек создаёт в себе псевдоличность, отрешённой от себя самой и от общества. Для него, всякие отклонения являются результатом как раз таки этой причины. Фромм стал жертвой собственной теории: если человек способен полноценно любить, то он любит и себя; если он способен любить только других, он не может любить вообще. Он уже не мог полноценно любить ни других, ни себя. Именно по причине отвержения со стороны научного мира он попал в западню, которую сам себе соорудил. Критики бессердечно нападали на него, а он не понимал по какой причине, и сильно замкнулся в себе. Третий инфаркт вскоре привёл к смерти одного из выдающихся мыслителей двадцатого века.

Идеи Фромма не повлияли на моё мировоззрение. Меня в общей сложности интересовали эмпирическая психология и поведенческая/когнитивная терапия. Я учился у ведущего учёного клинической психологии и психотерапии Ганса Райнекера (Professor Dr. Hans Reinecker, Universität Bamberg). Швейцарская церковь, в которой я в то время работал, видела необходимость в моём дальнейшем образовании в области психологии. СПИД был в восьмидесятых годах эпидемией, угрожая всему обществу с его сексуальной вседозволенностью. Страх по церквам был большой. Люди с перверсиями искали в церквах приюта, убежища и помощи. Мы вынуждены были заниматься этой проблемой. По этой причине, опубликованная мною научная работа «гомосексуализм в контексте Библии, теологии, психологии и в контексте пасторского попечения» в форме монографии должна была открыть христианам глаза, что помимо «здоровой христианской среды», существует мир, который полон нужд, парадоксов и психических изъянов.

После опубликования своей второй научной работы о сексуальных отклонениях в издательстве Брокгауз, я искал путей интеграции психологии в пасторское попечение («пасторское попечение» означает формирование жизни христианина в соответствии с идеалами Христа. Термин был введён Григорием Двоесловом в 6-ом веке). Такая интеграция в среде библицистов вызвала бурю протеста. Попытка библицистов обойтись без небиблейских, онтологических терминов всегда обречена на неудачу. Интересно то, что библицисты пользуются общественным транспортом, собственными машинами и другими достижениями науки и техники, но психологию при этом они просто-напросто предают «анафеме».

Однако моя научная работа о перверсиях заинтересовала немецких христиан. Я поставил себе цель изучить причины и условия возникновения (этиология) сексуальных отклонений. Исследования более тысяч работ в этой области убедили меня в том, что гомо -, би-, транссексуализм, педофилия (педерастия), некрофилия и т.д. не могут быть врождёнными побуждениями, но они приобретены в процессе становления. Вначале моя диссертация вызвала протест среди гомофилов, и она попала в их чёрный список. Однако работа заставила сексологов (особенно немецких) серьёзно изучать причины возникновения всех сексуальных отклонений от норм. Они подтвердили мои постулаты и опубликовали «десять тезисов сексуальности» (http://www.rolf-gindorf.de/dgssinst/i_sex.htm). Четвёртый тезис сексологов гласит: «На самом же деле, сексуальное поведение человека (его сексуальные побуждения и их реализация) зависят от "воздействий окружающей среды", от общественных норм и индивидуального опыта. С момента рождения мы "учимся" делать то, что нужно и не нужно делать. Это происходит не только через нами сознательно изученные жизненные правила, (приобретённые в родительском доме, в школе или через сверстников), но и через подсознательные ожидания самого индивида. «Человек во многом подражает тем, кто является для него примером». Следовательно, мы приобретаем сексуальное поведение, благодаря воспитанию в семье, влиянию школы и общества, особенно через определённых авторитетов (сексологи называют их «модели нашего общества», к примеру, Чайковский П.И.). В третьем тезисе сексологии, учёные приходят к выводу, что если в 19-ом веке, и порой сегодня, утверждалось, что сексуальные отклонения имеют генные причины, то есть человек рождается таким, какой он на самом деле есть, то в данное время такую детерминацию сексология категорически отвергает. Они утверждают, что все сексуальные побуждения приобретены в процессе человеческого развития. Между прочим, Альфред Адлер в своей книге «Проблема гомосексуализма и сексуальных извращений» (Франкфурт/М.: Фишер, 1981) писал, что тезис о «врожденной гомосексуальности» не что иное, как "научное суеверие" (стр. 89). Следовательно, Сеченов И.М. был прав, когда постулировал, что в научное определение организма должна входить и среда, влияющая на него. (Избранные Сочинения, Москва: изд-во АН СССР 1952, том 1, стр. 533.)

После этих выводов моя диссертация/монография была снята с чёрного списка. Меня интересует в работе также, какой метод консультирования/терапии необходимо применять, если гомосексуалы ищут помощи. В диссертации я предложил когнитивный, бихевиористский/поведенческий (ср. Masters, W.H.; Johnson, V.E. (1970). Human Sexual Inadequacy. Toronto; New York: Bantam Books) и аналитический подход. Аналитический метод позволяет консультанту проблемы клиента мысленно разъединять на составляющие части, что даёт ему возможность исследовать их более точно, детально, конкретно, соответственно поставленной задаче, абстрагируя при этом их от внешних связей и случайных воздействий. Впрочем, к каждому клиенту необходимо подходить индивидуально. Прежде всего, я обращаю внимание, страдает ли мой клиент от комплекса неполноценности (ср. Альфред Адлер, «техника лечения», 1932), почему он отвергает себя. Чувство отверженности может вызывать во мне ощущение, что я ранен жизнью и существую, как живой мертвец. В таком случае внимание консультанта сосредоточено на том, чтобы повысить его самооценку. Если ему/ей это удалось, то тогда, и только тогда, консультанты анализируют вместе с клиентом его побуждения. Из опыта известно, что клиент в большинстве случаев принимает решение изменить свой образ жизни.

В своей диссертации я исследую психоанализ Фромма и ставлю себе вопрос: существует ли христианская психология? Ответ однозначный: христианской психологии существовать не может, как и не существует никакой христианской отрасли науки. Наука независима от религии – она продукт человеческого мышления и его познаний.

(Ср. Рене Декарт, «Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках» в: Сочинение в двух томах. Москва 1989. Здесь том 1, стр. 250.) Однако существует «ассоциация христианских психологов», «христианская ассоциация для психологических исследований» и т.д. (Ср. «the Society for Christian Psychology», «Christian Association for Psychological Studies» |CAPS| in: Batavia, Illinois, USA, /Publication: Journal of Psychology and Christianity; «Christian Psychological Association», Peoria (Home) Office, 3716 West Brighton Avenue, Peoria, Illinois 61615, USA, Christian Psychological Centre |CPC|).

Известно, что, начиная с картезианского периода, наука освободилась от церковного влияния и контроля. Несмотря на то, что Декарт считается основателем современной философии и психофизиологии, он оставался глубоко верующим человеком. В христианских университетах психология рассматривается точно так же как и все другие виды науки. В учебную программу факультета психологии университета Гамбурга, к примеру, входят общая психология, нейропсихология (рефлексология), дифференциальная психология и психологическая диагностика, психология развития, клиническая психология и психотерапия, психологические методы, педагогическая психология и мотивация, как и социальная психология. Учебные программы могут отличаться в зависимости от ВУЗа, но, в целом, учебный план предмета психологии в христианских ВУЗах не сильно отличается от светских образовательных учреждений.

Американский учёный Ларри Крабб очень удачно интегрирует гуманистическую психологию Авраама Маслова в свой концепт внутреннего мира и создаёт тем самым теорию интеграционной психологии. Если Крабб пишет о христианской психологии, то он имеет в виду, как и остальные христианские психологи, эмпирическую психологию, интегрированную в пасторское попечение.

Голландский богослов, философ и психолог Willem Ouweneel (трижды доктор наук) пытается создать «библейскую психологию». Аувениль различает пять различных аспектов, которые составляют человеческую природу: 1. Физиологический или материальный аспект; 2. Биотический или жизненный аспект; 3. Персептивный или аспект мировосприятия; 4. Сенситивный или чувственный аспект; 5. Спиритуалистический или же духовный аспект. В своей диссертации по психологии учёный раскрывает историю всех отраслей психологии и доказывает, что в ней не хватает спиритуалистической структуры/системы.

Под этой структуре он имеет в виду духовную жизнь человека, то есть человеческие размышления, внушения, представления и решения. Все они являются внутренними процессами человеческого духа, которые порой определяются как "АКТЫ", т.е. человеческая акция (поступок, действие). "Акты" (в психологическом определении) являются процессами духа, которые направлены на действие и деятельность, на поведение. Животное также может "действовать", но персептивной структурой, инстинктами и рефлексами. Хотя инстинкты и рефлексы играют важную роль и в человеческой жизни, но, тем не менее, человек действует исходя из собственных побуждений, по своей воле и инициативе. Он поступает согласно "акту жизни" (Aktleben, по Willem Ouweneel).

Необходимо выделить, что Willem Ouweneel, в отличие от других психологов (ср. психоанализ З. Фрейда «Массовая психология и анализ человеческого Я» 1921) и «Я и Оно» (1923), утверждает, что «Я» не является частью человеческих структур. «Я» это тот центр круга, который притягивает все остальные пункты, находя там свое единство. Человек имеет свое «Я», а животное нет. Так как человек имеет свое «Я», то есть «сердце», он является вечным, не преходящим существом. Разумеется, мы находим в человеке и временные аспекты, но его «Я» стоит над временным, оно вечно.

Аувениль пишет, что kardia, psyche, pneuma - неразделимы. Это разные определения одного и того же. Писание, по мнению ученого, говорит нам о едином человеке. Если Библия, с одной стороны говорит: «Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах» (Иов 34:14-15), то с другой стороны, Библия так же говорит о духе жизни не только человека, но и животных: «И вот, Я наведу на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что есть на земле, лишится жизни» (Бытие 6:17).

Человек, согласно Библии, имеет «сердце», которое определяет его личность, его тождественность. Вся деятельная (актовая) жизнь, мышление, воля человека, представление, самовнушение – руководимы «сердцем». Благодаря этому «сердцу» человек живет в полной ответственности перед Богом. Следовательно, человек движим, прежде всего, не инстинктами как животные, но "спиритуалистическими актами", которые гармонируют с божественными нормами и исходят от «сердца». Поэтому, человек является не только "персоной", но личностью, призванной жить согласно заповедям Божьим. Настоящей личностью является тот, кто живет "во Христе" (2 Кор. 5:17), в силе Духа Святого. Он поступает по воле Божьей и в нем отображается Христос (Гал. 4:19). (Ср. Psychologie. Ein bibelorientiert-wissenschaftlicher Entwurf, 1993.)

Интересно, конечно, что идеалистические теории психики, считавшие "Я" источником всех человеческих действий, приравнивали его к "душе", или нематериальному "внутренне­му агенту". Именно он направляет поведение индивида, а сам не может быть ни выведен, ни сведен, ни объяснен. Аувениль, на мой взгляд, своё абстрактное философское мышление основывает на идеалистической теории психологии. Он считает, что «Я» в состоянии общаться с Богом или же с «божеством-идолом». Он радикально стремится отмежеваться от дочери З. Фрейда Анны, основательницы эго-психологии и детского психоанализа. Возможно Ж.-П. Сартр прав со своей формулировкой, что «человек - это всегда неудавшийся Бог, но он может реализоваться в группе как временное божество». Что-то подобное наблюдается в теории Аувениля. Человеческое сердце (καρδια) для учёного «окошко» к Богу. Христианин может иметь с Ним общение, как и неверующий со своим божеством. Изучая «библейскую психологию» Аувениля, я поневоле вспомнил Сартра и присоединился к его выводу. Однако, в отличие от других «основателей» христианской психологии, Аувениль тщательно анализирует все теории психологов, принимает их как научные эмпирические теории, но сам он впервые в истории создаёт свою библейскую теорию, которая достойна нашего внимания. Теория учёного до настоящего времени не нашла последователей. Возможно, это связано с тем, что он не выработал серьёзную пасторскую консультацию или для светских учёных соответствующую психотерапию. Он считает, что все методы консультации полезны и могут служить «оздоровлению» человека. Диссертация Аувениля была признана как философская работа, и ему была присвоена учёная степень доктора философских наук.

В своём служении я в основном применял когнитивные методы консультации. Разработанный Аароном Беком терапевтический подход помогает людям распознать и изменить свои ошибочные мыслительные процессы. Я отлично понимаю, что когнитивные процессы участвуют во многих формах патологии, однако знаю, что познавательные способности, наблюдаемые у психологически проблемных людей, могут быть и следствием, нежели причиной их трудности – они не способны помочь всем. Несмотря на это, опыт показал, что когнитивная консультация очень эффективна при лечении комплекса неполноценности, депрессии, панического расстройства и сексуальных дисфункций.

Немецкие учёные Михаил Дитерих, Йёрг Дитерих, Александра Кнэрер, Бербель Тойманн, Дорис Мэзер-Шмидт, Эрвин Шаррер, Фридеманн Герхардс, Фритц Лаубах, Гергард Даймлинг, Гансйёрг Даймлинг, Генрих фон Кнорре, Ёахим Ласк, Петер Циммерлинг и многие другие с большим успехом совмещают психологические знания с библейскими истинами. Для нас психология является одной из вспомогательных наук, как и все остальные научные исследования. Для христианского психолога важно знать, что библейские истины, библейская этика имеют приоритет при применении психологической терапии.

Пасторам проще со знанием психологии предотвращать разводы, помогать людям в кризисных ситуациях и т.д. Естественно, пастору с его знаниями легко поддаться искушению из любви к человеку и позволить себе совершить недопустимые ошибки. Но гораздо легче сказать человеку, что ничего страшного в разводе нет, нежели искать решения возникшей проблемы. Тогда пастор не сможет обойтись без избрания так называемого «наименьшего зла». Если все попытки спасти брак, к примеру, не имели успеха, он должен предать клиента Богу и на рассмотрение поместной общины.

В СНГ отношение к психологии среди христиан отрицательное. Связано это и с тем, что в советское время многих инакомыслящих и также активных служителей помещали в психиатрические больницы. Слово «психушка» ассоциировалось с «дурдомом» и каждый гражданин боялся попасть туда. Основатели психологии были к тому же материалистами и атеистами. По этой причине, старшее поколение верующих всегда предостерегало молодых христиан обращаться за помощью к психологам, боясь, что психолог навяжет им своё мировоззрение. Этот страх не всегда обоснован, однако как раз таки в СНГ, как нигде в мире, нужны не только учёные в разных отраслях науки, но и психологи. Чтобы избежать отрицательного влияния светских психологов на клиента, необходимо основать «ассоциацию христианских психологов».