1) Важность вопроса
Данный вопрос волнует умы на протяжении многих веков, причем полемика началась отнюдь не с принятия Канонов Дортского Синода в 17 веке, а в том или ином виде протекала со времен отцов, и даже внутри католической церкви (до Реформации). Потому довольно очевидно, что вопрос, стоящий столько времени и волнующий людей, не может быть неважным.
Огульное отрицание этой важности автоматически указывает на то, что все люди, отстаивающие те или иные взгляды по вопросу человеческой свободы или ответственности и Божьего суверенитета или предопределения, занимались пустой тратой времени. На мой взгляд, подобное отрицание является прямым упреком как участникам Дортского синода, так и ремонстрантам, как Кальвину, так и Арминию, как Лютеру, так и Эразму.
Если кто-то считает данную дискуссию не столь важной или не столь принципиальной, то он должен хорошо знать, почему он так считает. Он должен знать, почему его богословские взгляды не требуют ясности в данных вопросах. Конечно, я согласен с тем, что для многих верующих этот вопрос может звучать не столь принципиальным и слишком сложным, и я не против, если они не вникают в его суть. Однако если на этом основании кто-то станет упрекать тех, кто ведет эту дискуссию, либо придерживается той или иной позиции, то ему следует хорошо подумать, действительно ли у него есть веские основания для подобных упреков.
2) Длительность дискуссии. Существование традиций.
Сколь давняя и сама дискуссия, столь давно существуют и традиции, следующие одной или другой позиции в той или иной мере. Это могут быть целые деноминации, имеющие длительную историю, такие как реформатские и пресвитерианские церкви, которые существуют несколько столетий, и явно придерживаются кальвинизма. В свою очередь, церкви меннонитов придерживаются противоположных взглядов. Либо различные традиции могут присутствовать в одних и тех же деноминациях, причем довольно длительное время. Например, англиканская церковь, баптистские церкви (скажем, южная баптистская конвенция в США) имеют давнюю историю сосуществования обеих традиций. И если на территории бывшего Союза, среди славянских церквей, кальвинистская позиция может до сих представляться чем-то чуждым, временным, не имеющим достаточной истории и принятия, то в западном, традиционно протестантском мире, это отнюдь не так.
Это говорит о том, что как кальвинизм, так и арминианство уже имеют свою историю, своих приверженцев и свои школы. И та и другая традиция показали свою жизнеспособность и достаточную убедительность для того, чтобы множество людей на протяжении длительного времени следовало им. Потому стоит признать право к существованию и той и другой традиции и, по всей видимости, примириться с их существованием и даже сосуществованием. Опыт многих деноминаций, как я упоминал, показывает, что оно может быть как неизбежным, так и возможным. В то же время существование этих традиций и их вынужденное сосуществование безусловно накладывает как на участников полемики, так и на тех, кто дистанцируется от нее, определенную умеренность и взвешенность в риторике.
Кальвинистам и арминианам по всей видимости все равно вряд ли удастся совершенно дистанцироваться или же избавиться друг от друга, потому им нужно умерять свой пыл во время полемики, учиться относиться друг к другу уважительно и не особо агрессивно. Наверное тут стоит вспоминать совет Павла о том, что рабам Господа не должно ссориться.
3) Слово Божие и дискуссия.
В виду давности спора и множества талантливых и грамотных богословов, которые придерживались обоих лагерей, нужно относиться к аргументации с определенной степенью аккуратности. Глупо думать, что точку зрения кальвинистов очень просто опровергнуть, цитируя Ин. 3:16 или Евр. 6:4–6. Так же, наверное, и у арминиан есть что сказать по поводу Деян. 13:48 или Рим. 9:11–13.
Конечно, все мы верим в то, что наши верования должны быть основаны на слове Божьем, и признаем окончательный авторитет Библии. Также в обоих лагерях хорошо знакомы с герменевтическим принципом: более ясные места Писания должны объяснять менее ясные места. Но вся проблема в том, что у нас разные «ясные» места. И зачастую этими «ясными» местами для нас являются те места, которыми нам была изначально представлена занимаемая нами позиция.
Потому на мой взгляд, будет слишком смелым предположить, что для наших оппонентов Библия — не авторитет, или они незнакомы с принципами герменевтики и не прилагают значительных усилий к тому, чтобы объяснить то, что говорит Писание. И если при этом они не отказываются от своих системных взглядов, то, наверное, у них получается совместить значение текстов, на которые указывают оппоненты, со своей системой. Потому, если кто собрался вести полемику, не стоит быть столь наивным, чтобы предполагать, что цитирование нескольких текстов решит всю проблему. Нужно быть готовым встретиться с аргументацией оппонента. Причем эта аргументация может требовать серьезного и глубокого рассмотрения, и от этого не становиться более спекулятивной или менее убедительной. Потому стоит набраться терпения и не думать, что ваши оппоненты действительно столь глупы или столь непринципиальны.
Здесь стоит сделать еще одно замечание. Часто верующие считают, что свои взгляды они непосредственно почерпнули из Библии. Потому когда они слышат мнение, опровергающее то, во что они верят, они считают, что слышат страшную ересь. Они недоумевают, как же можно читать Библию и верить не так, как верят они. Однако само это предположение, что наша вера является простым и ясным принятием истин, которые мы почерпнули непосредственно из Писания, является довольно наивным. Конечно, мы читали Библию, и нас учили на основании Библии. И однако наши взгляды в значительной мере сформированы нашими учителями и той средой, в которой мы находимся и в которой были научены. Простым примером будет учение о Троице или о двух природах Христа. Многие христиане думают, что они просто приняли то, что говорит Писание. Но на самом деле они были научены этим важнейшим истинам своими пасторами, которые были научены им своими учителями, которые в конце концов приняли их от отцов церкви. И если эти учения являются безоговорочными для всех христиан, то кальвинистская или арминианская система таковыми не являются. И когда вы отстаиваете те взгляды, которые, считаете, почерпнутыми прямо из Слова Божия, в реальности, вы можете отстаивать то, что вам было передано вашей традицией. Будьте готовы к аргументам другой традиции.
4) Критика верований или предубеждения?
Далее, на мой взгляд, стоит уважать «богобоязненность» и «практичность» ваших оппонентов и их верований. Во время веков существования одной или другой традиции верные Богу, Его Слову и Его церкви богословы внутри обеих традиций пытались сделать ее более библейской, более взвешенной и точной и избежать возможных негативных тенденций или превратных толкований. Если вы обеспокоены какой-то негативной тенденцией, которая может быть вызвана кальвинистским богословием, то, возможно, кальвинистские богословы были обеспокоены ей также и предприняли должные меры, внесли должные корректировки в учение и так далее. Например, всякий серьезный кальвинист только улыбнется упреку, что «кальвинистская теория безопасности» делает человека расслабленным и не усердным. Как это может не казаться странным, но основательные кальвинисты воспринимают предостережения Писания не менее серьезно, чем арминиане. Подобную же реакцию вызовет и утверждение о Боге, спасающем «насильно».
Более того, в полемике стоит учитывать и то, чтό для христиан, держащихся тех или иных взглядов, важно в этих взглядах. Кто-то может держаться их просто потому, что так был научен, но многие дорожат своими принципами, хорошо понимая их и видя в них личную ценность. И это может быть вовсе не прихоть и вовсе не та ценность, которую им навязывает мнение оппонентов. Например, мне кальвинизм дорог тем, что в нем я могу надеяться лишь на Бога и воздавать всю славу за свою жизнь и спасение лишь Ему. Он не дает мне чувства «элитарности», но, напротив, лишает меня основания для какой-либо гордости. Я не лучше и не хуже неверующих или других верующих. Меня удивляет благодать Бога Отца, избравшего меня, Бога Сына, искупившего меня, и Бога Духа, действенно призвавшего меня. Она наполняет меня благоговением, смирением и покоем. Арминианин может дорожить образом Бога, Который любит всех людей и своим убеждением о свободе и ответственности всех людей. Вы можете находить те или иные взгляды ошибочными, но действительно ли вы так возражаете именно против того, что ваши оппоненты ценят в своих взглядах более всего? Либо же то, против чего вы выступаете прежде всего, является, по вашему мнению, выводом, который следует из их убеждений. В таком случае правильнее будет акцентировать внимание именно на этом выводе, а не на самой доктрине. Например, не стоит говорить, что кальвинисты учат тому, что Бог является автором греха. Правильнее будет говорить, что по вашему мнению, кальвинизм приводит к такому выводу.
Это довольно важно для общей атмосферы дискуссии. Ведь если вы переносите непосредственно на вашего оппонента ту критику, которой на самом деле хотите подвергнуть предполагаемый из его системы вывод, то в дискуссию будет внесен эмоциональный накал, которого вполне можно было бы избежать, если бы вы признали, что ваш оппонент ценит в общем-то не такие уж и плохие вещи и защищает именно их, а не те выводы, которые вы ему навязываете.
В полемике следует учитывать и степень, с которой оппоненты подчеркивают то или иное учение. Например, я буду возражать, если кто-то будет сильно подчеркивать свой выбор в отношениях с Богом. Я навряд ли приму фразу, что Бог спас кого-то, потому что он сам искал Бога и упорно стремился к Нему. Я считаю такое отношение неприемлемым. Однако, я не буду так возражать, если свобода воли упоминается для того, чтобы подчеркнуть ответственность человека, а так же показать универсальных характер Евангелия.
В свою очередь, хочу обратить внимание противников кальвинизма, подчеркнутого в пяти пунктах, еще на одно явление. В традиционных кальвинистских церквях, как это не парадоксально, но эти пять пунктов вовсе не обязательно играют столь важную роль, как предполагается. Например, в традиционном реформатском богословии и жизни реформатских церквей большую значимость имеет концепция завета. И для многих она куда более важна, чем пять пунктов. Если вы будете агрессивно опровергать пять пунктов при встрече с кальвинистом, то вы можете добиться обратного эффекта. Если пять пунктов не подчеркивались ранее, то теперь ваши оппоненты, начав защищаться, придадут им большее значение, чем исторически им придавало их собственное богословие.
Ну и конечно, чтобы критиковать своих оппонентов по существу, чтобы отличить настоящие верования от предполагаемых выводов или предубеждений, надо знать то, во что они действительно верят. Благо с кальвинизмом в этом нет большой трудности в виду существования ясных вероисповедных документов. Пожалуйста познакомьтесь с Тремя Формами Единства или Вестминстерскими Стандартами, чтобы знать, во что верят кальвинисты. В случае с арминианами мне сложнее указать на точный и общепринятый источник учения, лично я знаком с Ремонстрацией и «Мнениями Ремонстрантов».
Александр Бычков
baznica.info
