| |
Поиск по сайту:
|
||
«Господи! Что за книга это Священное Писание, какое чудо и какая сила, данные с нею человеку!» (Фёдор Достоевский) |
||
Из жизни несчастного ослика или Одна причина встать с диванаС началом отпускного периода, дорогие читатели! Нетрудно заметить, что в нашей цивилизации отношение к труду тягостное — об этом свидетельствует наше трепетное, почти сакральное отношение к отдыху... Ведь именно он зачастую является главной темой обсуждения во время обеденных перерывов на многих предприятиях страны! Где корни этого дисбаланса в отношении современного человека к труду и отдыху? Как к нему относиться с христианской точки зрения? Каков был замысел Бога о труде и человеке, и что об этом говорит Библия? *** Что такое труд для человека — благословение или проклятие? Казалось бы, странный вопрос: вся история человечества показывает, что без труда люди обречены на голод, лишения, смерть. И сокровищница народной мудрости так же убедительно свидетельствует о том, что труд — благо, что он — источник преуспеяния, богатства, уважения в обществе или хотя бы элементарной сытости: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда», «Кто любит труд, того люди чтут», «Труд человека кормит, а лень портит». Однако во все времена, в самых различных культурах мира наряду с этим признанием ценности труда сквозит и какая-то подспудная неприязнь к нему, восприятие его как чего-то тягостного и враждебного человеку. Так, еще в XIX веке Н. А. Добролюбов писал: «В каждом из нас сидит значительная часть Обломова», имея в виду некую склонность русского национального характера к отрицанию труда, обусловленную тогдашним укладом жизни и политическим неустройством. Но вот в двадцатом веке это самое неустройство наконец переустроилось, причем — самым радикальным образом. Всех уцелевших в революцию Обломовых отправили на принудительные работы, а вместо патриархальной Обломовки был организован колхоз «Светлый путь», где в здании правления на каждой стене висело по лозунгу, так или иначе восхваляющему труд как высшее благо в жизни человека и общества. Однако на смену традиционным тезисам «Работа не волк, в лес не убежит» и «От работы кони дохнут» в народной гуще тут же появились новые афоризмы, выражающие все то же традиционно-неприязненное отношение к труду: «Если хочешь поработать, ляг, поспи, и все пройдет», «Пускай работает трактор, он железный», «Труд облагораживает человека — и делает его горбатым». Конечно, далеко не все русские, а потом и советские люди исповедовали эти принципы. И всё же необходимо признать: попытка возвеличивания труда путем социальных преобразований в нашей стране оказалась бесплодной. Что общего у скульптора и пахаря?В древней Элладе труд считался уделом рабов, и даже творческие профессии очень четко разделялись по признаку вложенного в творчество физического труда. Например, Аристотель делил жителей античных полисов на «низших» и «свободных». К первым он относил людей, «которые изнашиваются более всего». Сюда входили ремесленники, земледельцы и… скульпторы! К «свободным» же философ относил художников и… пастухов! Такое разделение на первый взгляд кажется непонятным и даже нелепым: ну что общего может быть у художника и пастуха? Или — что может столь радикально отличать скульптора от художника и роднить его с пахарем? Однако сам Аристотель объяснял это вполне доходчиво: он полагал, что творчество скульптора столь же утомительно, как и работа землепашца. А в художниках и пастухах видел некую свободу от физических усилий, легкость и даже леность, говоря об этом так: «Жизнь пастухов самая ленивая, они получают пропитание без труда — от усмиренных животных, и живут себе в досуге». Другой великий философ — Сократ — придерживался иной точки зрения на труд, что и послужило одной из причин его осуждения на смерть. Историк Ксенофонт писал, что его земляки афиняне предали Сократа суду, в частности, за его фразу: «Никакой труд не позор, позор — это леность». В вину великому мудрецу благородные афинские демократы вменили не что-нибудь, а пропаганду «рабского образа мысли» среди учеников. Однако неправильно было бы думать, будто любой труд в античности считался рабским. Речь шла лишь о тех его формах, которые были продиктованы необходимостью выживания. Именно свобода от этих видов труда (которые жители Эллады полностью переложили на рабов), по мысли древних греков, делала их по-настоящему свободными от тех нужд, которые роднят человека с животным миром, — необходимости добывать пищу и воду, заботиться о потомстве, укрываться от непогоды. Впрочем, если этим же трудом свободные люди занимались не по необходимости, а из каких-то иных соображений, рабским он уже не считался. человек сравняется с животнымПохожим образом относились к этим вопросам и древние римляне. В фильме «Формула любви» деревенский кузнец Степан, разломав вдребезги карету графа Калиостро, утверждал, что к колесам сподручней пробираться через крышу. И цитировал при этом латинскую поговорку: Labor est etiam ipse voluptas — «Труд уже сам по себе есть наслаждение». Мысль формально красивая, но вряд ли этот афоризм родился в голове римского крестьянина или раба. Скорее уж, наслаждение в труде мог находить какой-нибудь предшественник нашего графа Толстого — патриций, выращивающий на досуге капусту для собственного удовольствия. В античном мире одно и то же занятие могло быть выражением как свободного творчества, так и животной зависимости человека от внешних обстоятельств. По этой причине рабы там рассматривались как некая разновидность домашних животных, которые всегда, в любой момент своего бытия, были подчинены не только хозяину, но прежде всего — власти жизненной необходимости. Конечно, такой взгляд на людей «простого труда» для любого нравственно вменяемого человека сегодня представляется категорически неприемлемым. Но все же есть в этой логике древних греков один момент, весьма существенный для ответа на вопрос: что же такое труд вообще? Эллины очень точно подметили схожесть необходимого для выживания труда с жизнью животных, определив и то, и другое как несвободу, рабство. Действительно, любое животное существует в жесточайших рамках причинно-следственных связей, обусловленных его биологией: хочет есть — ищет пищу, хочет пить — ищет воду и так далее. Все его действия продиктованы теми или иными потребностями организма, которые ему, животному, необходимо удовлетворить. Следовательно, мысль о том, что необходимый ради выживания труд приравнивает человека к животному, ничуть не противоречит действительному положению дел. Шекспировский король Лир говорил об этом без всяких двусмысленностей: Сведи к необходимостям всю жизнь, И человек сравняется с животным*. И вот здесь, наверное, самое время попытаться осмыслить эту необходимость человеческого труда ради выживания уже не в античном ключе, а с библейских позиций. Смерть ноутбукаЦерковь учит, что после грехопадения Адама и Евы природа человека изменилась. Вернее сказать, природа осталась прежней, но изменился сам способ ее функционирования. Пояснить это можно через простую аналогию. Что происходит с ноутбуком, хозяин которого посчитал, что этот девайс может работать вполне автономно, и потому увез его куда-нибудь в лес или в горы, где заведомо нет возможности подключиться к электросети? Очевидно, что ноутбук какое-то время поработает на сохраненной зарядке. А потом отключится. Или, как говорят пользователи, «умрет». Ровно то же самое произошло и с человеком, отпавшим от источника своего существования — от Бога: человек начал умирать. Но если в отключенном ноутбуке некоторое время действует накопленный заряд, то отпавшему от Бога человеку для поддержания своей постоянно угасающей жизни пришлось черпать ресурсы из окружающей среды. Святые отцы единодушно утверждают, что с грехопадением в человеческое естество вошли страстность, тленность, смертность, названные в Библии кожаными ризами, которые Бог дал падшему человеку. Страстность, или, говоря проще, подверженность страданиям выразилась в уязвимости человека, в зависимости его от внешних условий существования. Тленность можно рассматривать в современных категориях как включенность человека в общий для всей природы обмен веществ, неизменно предполагающий для всего живого этапы расцвета, зрелости, плодоношения, увядания и, наконец, — распада, гниения, или — тления. Ну а что такое смертность, наверное, объяснять никому не нужно. Если обобщить все эти изменения, то вывод можно сделать вполне однозначный: после грехопадения человек уподобился неразумным животным, или, как говорит об этом церковная традиция, приложися скотом несмысленным и уподобися им (Пс 48:13, 21). Святитель Григорий Нисский сравнивал это состояние падшего человека с жизнью несчастного ослика, вращающего жернова мельницы: «С завязанными глазами мы ходим вкруг мельницы жизни, совершая один и тот же путь и возвращаясь на то же самое место. Позвольте мне разъяснить этот круговой путь: голод — насыщение, сон — бодрствование, скудость — изобилие. От одного мы переходим ко второму, затем опять к первому, затем опять ко второму, никогда не прекращая кругового движения». Ставшие страстными, тленными, смертными люди оказались вынуждены добывать себе пропитание, спасаться от диких животных, прятаться от непогоды. И все это с неизбежностью предполагало труд. Тяжкий, изнуряющий, а самое главное — рабский, потому что — вынужденный, лишенный главного признака творчества — свободы произволения человека.
|
|
COPYRIGHTS 2009-2024 Все права защищены | Разработка сайта – WebRassvetПри частичной или полной перепечатке материалов портала, ссылка на word4you.ru обязательна |