Забытый Россией Владимир Соловьев

Нет спроса на нравственность, на созидание. Владимир Соловье писал в своем труде под названием "Духовные начала":

"Сущность мирового зла состоит в отчуждении и разладе всех существ, в их взаимном противоречии и несовместимости. Нο в этом же самом состоит и бессмысленное (иррациональное) бытие мира. Мы называем бессмысленным всё то, что ни с чем не вяжется и не ладится, что всему противоречит и ни с чем несовместно"

Великий мыслитель видел корень зла в мире и переживал о том, чтобы он был извлечен из общества

"Разум и совесть обличают нашу обычную смертную жизнь как дурную и несостоятельную и требуют её исправления. Человек, погруженный в эту дурную жизнь, должен, чтобы исправить её, найти опору вне её. Верующий находит такую опору в религии. Дело религии — возродить и освятить нашу жизнь, сочетать её с жизнью божественною. Это есть, прежде всего, дело Божие, но без нас оно сделаться не может: наша жизнь не может быть возрождена помимо нашего собственного действия. Религия есть дело богочеловеческое, дело и для нас самих".
Но не хочет современный человек освящать жизнь и сочетать её с божественной. Вот почему и Россия не вспоминает своего действительного гения. Вот почему, выражаясь словами В.Соловьева

"Два непримиримые врага нашей высшей природы грех и смерть — в тесном и неразрывном союзе между собою, держат нас в своей власти. Двум великим желаниям — бессмертия и правды — противостоят два великие факта: неизбежное владычество смерти над всякою плотью и несокрушимое господство греха над всякою душою. Мы только хотим подняться над остальною природой, — смерть сравнивает нас со всею земною тварью, а грех делает нас хуже её".
И все-таки в сердце человека встает серьезный вопрос о смысле бытия на земле. И на этот вопрос люди отвечают по-разному. Владимир Сергеевич критически подходит к заявлениям людей о смысле жизни без Бога

"Когда на вопрос: для чего мы живём, какая цель нашей жизни? — отвечают, что жизнь имеет цель сама в себе, что мы живём для самой жизни, то и эти слова не имеют смысла, ибо именно самой-то жизни мы и не находим нигде, а везде только порыв и переход к чему-то другому, и только в одной смерти постоянство и неизменность".

К сожалению, человек, выражаясь словами В.Белинского, живет только для того чтобы есть и пить. Другими словами, он бежит на поводу своих плотских желаний и Владимир Соловьев об этом говорит следующее

"Удовлетворяя потребности нашей животной природы, мы получаем в конце смерть; удовлетворяя потребности нашего ума и познавая всё существующее, мы узнаём, что и для всего существующего общий исход есть смерть, что вся вселенная есть только царство смерти. Стремясь жить, мы умираем и, желая познать жизнь, познаём смерть. Чувственность ведёт нас к гибели, а ум только подтверждает эту гибель, как всеобщий мировой закон".

Человек хвастается своими изобретениями, своей мудростью и умом. Но Соловьев говорит

"И наш житейский опыт и научные исследования ума обнаруживают только одно: несостоятельность нашей жизни. И она несостоятельна не потому только, что подлежит гибели и не имеет прочного бытия, но ещё и потому, что она недостойна бытия. Мы не только сами гибнем, но и губим других. Наша жизнь есть не только обман, но и зло. Желая жить, мы не только сами умираем, но и другие существа умерщвляем. Свою жизнь сохранить мы не можем, но чужое существование можем разрушить и действительно разрушаем, питаясь чужою жизнью..."
Получается, что люди живут ради смерти и причиняют смерть другим существам. Однако великий мыслитель продолжает

"И потому наше сердце, ищущее достойной жизни, т. е. жизни по любви, должно осудить нашу природу и все пути её и обратиться к иному пути. Ибо признавать путь природы, т. е. удовлетворение своих животных потребностей и влечений, за окончательный закон нашей жизни — значит узаконить убийство и самоубийство и примириться навсегда с царством смерти. «Живи по природе» — значит убивай других и себя. Человек-животное поневоле покоряется такой участи; но человеческое сердце не может с нею окончательно примириться, ибо у него есть залог иной жизни".

Что же это за другой залог иной жизни? Прежде чем ответить на этот вопрос, Владимир Соловьев проводит границу между жизнью простого животного и человеком:

«Человек не только познаёт своим умом неудовлетворительность природного пути, как ведущего к смерти и ничтожеству, но в своей совести он сознаёт этот путь как грех или недолжное. Это понятие греха, или недолжного, есть чисто человеческое, сверхприродное понятие; и им держится вся наша нравственность. В то время как животное идёт туда, куда толкает и влечёт естественный порыв жизни, человек может задерживать в своей голове побуждения животной природы и судить сам, должен ли он им повиноваться, или нет. В то время как животное стремится только жить в человеке является воля жить как должно.

Сознание нравственного долга, пробудившееся в человеке, выхватывает его из потока природной жизни и оставляет его беспомощным и одиноким. Наша совесть судит природу, отличает добро и зло, но не даёт силы изменить, исправить природу, дать торжество добру и покорить зло».

Однако само понимание или сознание нравственного долга ничего еще не меняет, а наоборот, создает дополнительные проблемы человеку или снабжает его нравственной болью:

«Таким образом, к естественному страданию нашей смертной природы присоединяется страдание нравственное — внутреннее раздвоение и самоосуждение».

Понятно, что для разумного человека такое положение вещей не удовлетворяет его и он должен найти выход. Однако в самом себе или сам по себе такого выхода он не видит и не находит. Об этом говорит Соловьев далее:

«А для того, чтобы действительно, на деле изменить и исправить нашу греховную природу, необходимо, чтобы открылось в нас какое-то другое, действительное и потому способное действовать, начало другой жизни сверх настоящей, дурной природы. Начало этой новой лучшей жизни человек не может создать сам из ничего, — оно должно существовать помимо нашей воли, — мы должны получить эту новую жизнь. Как дурная жизнь природы не создаётся человеком, а даётся ему от мира, так и новая благая жизнь даётся ему от Того, Кто выше и лучше мира. Эта новая благая жизнь, которая даётся человеку, потому и называется благодатью».

Однако, благодать не действует автоматически на человека, хотя некоторые так думают. На самом деле необходимо участие самого человека. И это участие состоит в отречении от самого себя, от своей воли и подчинение Божьей воле:

«Мы знаем, что добра нет в мире, ибо мир весь во зле лежит; нет добра и в самом человеке, ибо «всяк человек ложь, нет праведного никого, нет разумеющего, нет творящего благостыню, нет даже ни одного». Поэтому каждый раз, как человек действует от себя или от мира, т. е. сообразно с миром, лежащим во зле, — каждый раз, как человек поступает по-своему или по-мирски, он тем самым отделяет и себя и мир от Бога. Источник же всех действий человека есть воля его. Итак, преграда, отделяющая от сущего добра или Бога, есть воля человека. Но этою же самою волей человек может решиться не действовать от себя и от мира, не поступать по своей и мирской воле. Человек может решить: я не хочу своей воли. Такое самоотречение или обращение человеческой воли есть её высшее торжество. Ибо здесь сам, же человек отрекается добровольно, своей волей отказывается от своей воли».

Так вот же, человеческая воля сегодня не в том, чтобы следовать нравственным принципам, не в том чтобы исполнять волю Божью, а в том, чтобы испытывать наслаждение живота или животные наслаждения, заключающиеся в похоти плоти, очей и гордости житейской. Однако, слава Богу, есть люди, которые не удовлетворяются плотскими низменными наслаждениями, а стремятся к горнему, нравственному, совершенному. И в этом немаловажную роль играет воля человеческая:

«Только волею человек может отказаться от зла, и только волею может он признать сущее Добро или Бога. Вера в Бога, будучи тайным взаимодействием между самим Божеством и человеческою душою, требует прямого участия человеческой воли. Помимо своей воли человеку нельзя верить в Бога. Если мы не хотим верить, то мы и не будем верить. Бог не хочет быть внешним фактом, который невольно навязывается нам; Бог есть внутренняя истина, которая нравственно обязывает нас добровольно признать её. Верить в Бога — есть наша нравственная обязанность. Человек может не исполнить своей нравственной обязанности, но тогда он неизбежно теряет своё нравственное достоинство».

Когда же человек теряет свое нравственное достоинство, он усугубляет свое положение тем, что начинает утверждать безнравственность как должное, как то что имеет право на жизнь. Вот почему на парад в поддержку гомосексуалистов вышло примерно 150 тысяч человек… Несомненно, что за всем этим следует разрушение, пагуба и смерть.

Чтобы избавиться от этой роковой участи, Владимир Соловьев говорит, что необходимо искать точку опору вне себя, т.е. не в себе самом. И этой точкой опоры для христианина как раз и является Бог. Одним из важных путей общения с Богом или рукой, которой мы опираемся на эту опору и является вера:

«Верить в Бога — значит признавать, что то добро, о котором свидетельствует наша совесть, которого мы ищем в своей жизни, но которого не даёт нам ни природа, ни свой разум, — что это добро всё-таки есть, что оно существует и помимо нашей природы и нашего разума, что оно есть нечто само по себе. Без этой веры нам пришлось бы допустить, что добро есть только обманчивое ощущение или же произвольный вымысел человеческого ума, т. е. что его в сущности нет совсем. Но это допустить мы нравственно не можем, ибо мы сами, как нравственные существа, и вся наша жизнь имеет смысл только через веру в действительное добро или добро как истину. Мы должны верить, что оно само по себе, что оно есть сущая истина: мы должны верить в Бога. Эта вера есть и дар Божий и вместе с тем наше собственное свободное дело».

Пожелаем же, чтобы многие люди отвергли собственную гордыню, не блуждали в поисках наслаждений в безнравственности и разнузданности, а нашли в себе силы признать свое заблуждение, отвергнуть своеволие и подчиниться Богу.

Василий Трубчик
trubchyk.livejournal.com