На день России

А вы заметили, как был отмечен День России?

Как кажется, этот день стал просто очередным поводом для последних долгих выходных в этом году.

Но почему День Независимости для американцев является намного более важной датой, нежели для нас День принятия декларации о государственном суверенитете России?

Почему у нас не возникает самых ярких и родных ассоциаций в связи с этой датой?

Конечно, эта дата действительно отмечалась. Но как-то формально. Без эмоций. Формальные мероприятия, речи, концерты. Хотя имелись неформальные оценки касательно этого дня.

Многие возражали еще с самого начала, говоря, что, собственно, Россия и не была никогда в какой-то зависимости. Да, кстати, от кого зависела Россия? Это очень проблематичный вопрос. И до сих пор нерешенный. Вот почему Борис Ельцин предложил отмечать эту дату просто как День России.

Мы не будем пускаться в исторические и философские дебри насчет особенностей и уникальностей различных нюансов нашего родного прошлого (хотя мнение автора заключается в том, что Россия была в зависимости от определенных идеологий и ценностей). Как кажется, отсутствие радостного подъема в настроении россиян может быть некоторым образом объяснено.

На радио «Эхо Москвы» два журналиста (Сергей Бунтман и Леонид Радзиховский) рассуждали об этом факте в весьма любопытной манере. Любопытной для светских наблюдателей. Хотя Леонид Радзиховский и позиционирует себя как агностик, многие его оценки выдержаны в спокойной для эпикурейца манере, в которых наблюдается мудрое восприятие окружающей нас действительности, приправленное цинизмом библейского Екклесиаста на разные темы политики и экономики.

Согласно Радзиховскому, формирование сравнительно молодых государств (вернемся к той же Америке) происходило с величайшим выбросом энергетики и энтузиазма. Отцы-основатели США, которые ко всему прочему были людьми достаточно набожными, видели в организации своего государства некую мессианскую идею. То есть миссию, цель, какое-то космическо-провиденциальное значение! То же произошло, например, и с Францией, с принятием Конституции и постулировании республиканского девиза Liberté, Égalité, Fraternité («свободы, равенства и братства»).

Возможно, такой же энтузиазм сопровождал и молодой Советский Союз. Однако современная Россия подобного мощного энергетического, идейного выброса не имела.

Далее журналист горько отмечает: «А первую скрипку, к сожалению, среди отцов-основателей… играли люди, в которых просто перегнивал и догнивал гниющий Советский Союз, вот эта гнилая совковая номенклатура с ее хищно-жлобскими инстинктами, гнилая номенклатура, у которой было одно-единственное желание – тырить, прятать и тырить по новой, для которой все освобождение от Советского Союза свелось к возможности массированного разграбления т.н. государственной, то есть ничьей, собственности.

И вот если в момент рождения нет этой энергетики, веры наивной, может быть, жестокой, может быть, ошибочной, какой угодно, а есть просто догнивание – «И покуда не поймешь смерть для жизни новой, хмурым гостем ты живешь на земле суровой». Рождение – это всегда чья-то смерть. Но здесь, к сожалению, смерти-то никакой не получилось. Получилось такое гниение совка, переходящее в следующую стадию гниения, под другими словами – под словами о свободе, под словами о независимости, а с 2000-го года…».

Жестко. Но в тему. Еще Тютчев отметил: «Всякое ослабление умственной жизни в обществе неизбежно влечет за собой усиление материальных наклонностей и гнусно-эгоистических инстинктов». Мы бы могли еще добавить к умственной жизни жизнь духовно-нравственную. А с этим было слабовато в России еще с давних веков.

Кстати, если вспомнить библейское повествование о создании государства Израиль, то сказать, что оно сопровождалось выпуском идейной энергии и энтузиазма, значит ничего не сказать. Погруженный во тьму и дым Синай, испуганный звуками труб, грома и молниями народ, бесстрашный и спокойный Моисей, – в это время Господь пришел в сретение с теми, кого Он хотел сделать новой нацией. Своей нацией. В этот день Израиль получил Закон и вступил в заветные отношения с Богом.

То же самое можно сказать и о церкви. В день Пятидесятницы родился новый Божий народ. В Иерусалиме в присутствии изумленной диаспоры Господь излил на апостолов и учеников Святой Дух. Они заговорили на разных языках, что знаменовало межэтнический состав нового государства со своим новым полисом – Новым Иерусалимом. Бог до сих пор хранит эту энергию и энтузиазм Святого Духа в своих учениках – Церкви двадцать первого века. То, с чем не справился Израиль (научить все народы о едином и истинном Боге), теперь справится Церковь. Подобный мессианизм есть у многих сравнительно молодых стран, которые рождали свои государства с новой мессианской идеологией через муки и скорбь вопреки прежнему режиму.

Однако мы все еще пытаемся найти свою миссию. Горькая мысль Петра Чаадаева была перефразирована сатирой Михаила Задорнова: «Россия имеет для всего мира поручение космического масштаба: мы показываем всем, как жить не надо…» Как кажется, для того, чтобы уйти от такой «мессианской затеи», с народом должен произойти какой-то кризис. Только после кризиса и боли, сознательного раскаяния общенационального масштаба может произойти, выйти из горнила агоний и мучений что-то новое. Новая Россия. А для этого нужно дать адекватную, справедливую оценку тому, что с нами произошло. Дать оценку жестоковыйному самодержавию и тоталитаризму Советского Союза с его научным материализмом и попранием человеческого достоинства. Ведь оба режима попирали свободу совести – то, что даровал человеку сам Бог.

Если же этого не произойдет, мы и далее будем с непреклонной стойкостью, такой вот энергетикой и энтузиазмом нести взваленный на наши плечи (собой же) «чаадаевский мессианизм». А так не хотелось бы. Иначе День России будет праздноваться и в будущем как нечто формальное, без подлинного идейного наполнения и значимости для жителей нашей страны. Или мне это так просто кажется.

Источник: Виктор Шленкин, "Баптисты Петербурга"