Как не бояться старости

Каждый раз, преодолевая очередную круглую цифру, мы страшимся: а что там дальше — после 50, 60, 70? Иной раз кажется — там только болезни, бессилие и одиночество. Есть ли в старости что-то хорошее? Можно ли подготовиться к ней? Как с ней справляться?

Живу и радуюсь

За хорошим примером мне ходить далеко не надо. Моя мама, инженер, в свои семьдесят с хвостиком успевает все: и проектировать в автокаде, и печь пироги, и общаться со всей большой семьей (чаще, правда, по скайпу), и вышивать бисером, и растить цветы на обожаемой внуками даче. Еще не так давно она носилась с младшим внуком по дачным улицам, запуская воздушного змея. После травмы в ДТП и операции на ноге — захромала, но отчаиваться не стала: в 69 лет пошла в автошколу, отучилась, получила права, водит машину… А еще она красавица. Может, у нее есть какой-то секретный рецепт красивой и веселой старости?

Нет, говорит, рецепта нет. Объясняет: «Мне все интересно. Просто интересно жить. Я живу так, будто мне не 71, а 51. И телевизор неинтересно смотреть — вранье и убийства. Работаю, чтобы мозги не засохли. Пока нога не болела — на каток ходила, на лыжах бегала. Да и сейчас — на даче лопату в зубы и пошла. Просто неохота быть теткой. Живу и радуюсь».

В прошлом году британский биолог, профессор Лондонского университетского колледжа Льюис Вольперт (ему самому сейчас 82 года) опубликовал книгу «Вы прекрасно выглядите. Удивительная природа старения», в которой обобщил данные своих исследований старости. Он утверждает, что для среднего возраста характерно ощущение депрессии: работа и воспитание детей отнимают много душевных сил и времени — и всего этого не хватает на себя. Но примерно с 45 лет к людям начинает возвращаться ощущение счастья, которое достигает пика к 74 годам. К этому времени основные жизненные проблемы — даже в отношениях с окружающими — уже, как правило, решены. А для того, чтобы оставаться в хорошей форме как можно дольше, считает Льюис, важнее всего позитивное отношение к своему старению. Впрочем, и русский режиссер Рязанов давно сказал: «Осень жизни, как и осень года, надо благодарно принимать».

Но ведь и это — еще не все?

Работа — это спасение

Писателю Леониду Зорину — 87 лет. Автор классических «Покровских ворот» и «Варшавской мелодии», дед и прадед, он прожил долгую и нелегкую жизнь, в которой было многое: и первая книга, изданная в девять лет, и встреча с Горьким, который написал о талантливом мальчике очерк, и слава, и цензурные гонения, и награды, и тяжелая болезнь…

«Судьба у меня сложилась так, что, несмотря на спортивную молодость, пик болезней пришелся на середину жизни, после разгрома пьесы “Гость”, — говорит Леонид Генрихович. — Мне казалось, что я справляюсь легко. Я не делился переживаниями ни с кем, считал это плохим тоном. Это гордость молодости и гордость юга… А кончилось это страшной чахоткой. Больше пяти лет я провел в больницах, лежал в палатах, где наблюдал отходящих в мир иной людей. Скоро это стало такими буднями, что я помогал санитарам, когда происходила очередная катастрофа. И мне очень помог футбол, в молодости я серьезно им занимался. Я знаю, что спорт не очень полезен, даже по-своему вреден, но мне он помог: дал свою меру выносливости и жизнеспособности. Я всегда трудился, даже в больнице. В чахоточных санаториях сидел и писал. Дежурные врачи были очень недовольны: тут люди умирают, а он сидит строчит. К тому же это была пора правительственных постановлений, в которых меня ругали, и больные приходили на меня посмотреть, а врачи их гоняли… Я считаю, что работа чрезвычайно мне помогала жить и продлила мои годы. Я не знаю, кому нужно, чтобы я писал, надо бы, наверное, уже угомониться, но это сильнее меня. Это графоманство стало частью моей жизни, помогало и выручало, я думаю, эта потребность — Божий дар, Божье спасение мне...»

Рецепта правильной старости у Зорина нет: «Учительствовать не буду, это опасно: получается, как будто я знаю, как надо. А это смешно». И советовать он отказывается: общих правил нет, жизнь многообразна, один случай не похож на другой, как бывают не похожи близняшки. Но все-таки?

«Нужно использовать время, которое у нас есть, для познания себя, — размышляет Леонид Зорин. — Может быть, это поможет хотя бы не выглядеть смешно. Надо за собой послеживать. Думать о том, как тебя воспринимают окружающие, о том, что человек не должен быть в тягость, что общение с ним не должно становиться мукой. Если даже у гения возникает вопрос: “Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты нам дана?” — то нашему брату и подавно трудно ответить. Помните, митрополит Филарет ответил Пушкину: “Не напрасно, не случайно жизнь от Бога нам дана”. Хочется, чтобы дар не оказался напрасным и случайным; чтобы в последний момент не оказалось, что жизнь была напрасна. И если ты чувствуешь, что жизнь была к тебе сколько-нибудь благосклонна — надо быть благодарным. Многие великие умы пытались сформулировать “конечный вывод мудрости земной”, вот как Гете: “Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой”. Это, конечно, очень красиво сказано, звонко, но уж очень это трубное, передовое… А мне ближе — “Делай что должно и будь что будет”».

Только этап

Можно ли вообще как-то подготовиться к старости, чтобы не бояться ее? Протоиерей Сергий Куликов и священник Владимир Новицкий оба служат в храме Святых Космы и Дамиана в Космодемьянском, под их попечением 800 обитателей пансионата № 1 для ветеранов войны и труда. Оба они единодушны в главном: не надо ни к чему специально готовиться.

«Надо заботиться о сегодняшнем дне, — говорит отец Владимир, — не надо забегать вперед, жить надо в той реальности, в том возрасте, в том состоянии души, которые дал Бог. И не надо думать о старости. Старость надо просто принять. Как мы принимаем все от Бога. И отдавать — и Богу, и людям. Надо постараться и в этом возрасте жить не для себя. Люди часто говорят о том, что надеются в старости на внимание, на утешение, на пресловутый «стакан воды». Пенсионеры часто возмущаются, раздражаются, требуют… Но когда человек все принимает правильно, то все происходит по-другому, Господь посылает ему свет и утешение».

Отец Сергий: «Старость знает, но не может: все силы истрачены. Дух бодр, плоть немощна. И это хорошо. Помните поговорку «В здоровом теле здоровый дух»? Неправильная поговорка: в здоровом теле — здоровый бес! А когда человек немощен, сила Божия совершается в нем. От страха старости человека может спасти только реальное осознание того, что все мы рождаемся, взрослеем, мужаем, старимся и умираем. За исключением Илии Пророка, который был взят живым на небо, все мы должны пройти гробовую доску. И слава Богу, что Господь держит тайну смерти за семью печатями и мы не знаем дня своей кончины. Любой человек, который будет знать час своей кончины, просто сойдет с ума. Очень хорошо, что тайна смерти скрыта от нас всех».

Старые сироты

Но как ее не бояться? Старость — очередное испытание, и не самое легкое. Организм изнашивается, слабеет, многие не хотят принимать болезни и немощи. Но даже хуже того — социальное старение: человек перестает работать, зарабатывать, теряет достаток, прекращает активную деятельность. Уходят друзья и близкие, уходят мужья и жены, приходит одиночество. Притупляется интерес к миру, прекращается познание нового. Руки опускаются, душевные силы оставляют: кажется, уже и пользы никакой не можешь приносить. Старики тоскуют. Просиживают целыми днями у телевизора. Получается, старость — скучное время?

Отец Владимир Новицкий: «У стариков много свободного времени, они, бывает, впадают в зависимость от телевизора. И родственники должны сделать усилие и ввести их в реальную жизнь. Только в реальной жизни можно быть счастливым, почувствовать вкус и увидеть цвет жизни. А когда реальность заменяется другими влечениями, происходит духовное вымораживание. Личность теряет себя, не находя, для чего жить».

Отец Сергий Куликов: «Телевизор — это наркотик. Люди просыпаются — и тянутся к пульту, чтобы его включить, засыпают тоже у телевизора. Обычно это происходит от отсутствия общения. Иногда старики и не смотрят телевизор, и не слушают его даже, он просто фоном работает: просто важно присутствие в их жизни хоть кого-то, а телевизор создает иллюзию, что кто-то присутствует. Просто человеку тяжело одному».

Стариковское одиночество — это еще и социальный феномен, как социальное сиротство. Отец Сергей Куликов замечает: у 70-80 процентов ветеранов в пансионате есть родные и близкие. Но у кого-то дома сложилась невыносимая обстановка — дети пьянствуют, выгоняют родителей, кого-то дети устроили в пансионат, препоручив государству уход за своими стариками. Многие выросшие дети сохраняют тяжелые воспоминания детства — им просто тяжело ухаживать за безумными и беспомощными родителями, причинившими им когда-то столько обид. Наконец, и физически это трудно.

Оба священника уверены: дело еще и в социальном климате. Люди не хотят стареть и не хотят заботиться о других. Считается, что современный человек должен быть молодым, красивым, богатым и успешным. Стариков как будто нет, о них и говорить неинтересно. «Современная установка — заработать и потратить — задает бешеный ритм жизни и обессмысливает ее, — говорит отец Сергий. — И нынешние взрослые не хотят взрослеть, не хотят создавать, хотят только потреблять».

Но и старики — это не всегда мудрые старцы. Чаще приходится видеть вздорных, склочных, вечно всем недовольных бабушек и дедушек. Старость проявляет то, что накоплено за всю жизнь, а накоплено бывает разное. Среди обитателей пансионата для ветеранов войны и труда немало бывших детей советских лет, которые некогда отказались от своих родителей. Теперь от них отказались дети. Иные не могут смириться со своим старением, пребывают в депрессии. Отсюда и проблема стариковских суицидов: «Люди, которые потеряли смысл жизни, которые на все обижены, которые не смогли простить и примириться ни с Богом, ни с людьми, неоднократно пытаются покончить жизнь самоубийством, в этом видя выход из бессмыслицы своего существования», — говорит отец Сергий.

Но и когда старики живут в семьях, заботиться о них бывает трудно: тяжело вынести старческое брюзжание, обиды, интеллектуальное угасание, подступающее безумие.

Отец Сергий Куликов: «Такая проблема есть и у родителей с больными детьми, и у детей с больными родителями. Нельзя выбросить ребенка с синдромом Дауна, нельзя и выбросить маму, если она лежит с пролежнями. Наши дни с родителями сочтены; вряд ли стоит от них избавляться. Надо понести это до конца и проводить родителей по-христиански: уход за ближним не ему, а нам облегчает жизнь. Спросим себя: а как бы это испытание прошел Христос? Своими силами невозможно это понести, а с Божьей помощью — возможно. У нас есть прихожанка, которая сломала шейку бедра; кажется, все, конец. Но к ней приходят другие прихожанки, молятся о ней — по их усердию и ей Господь дает облегчение, она уже начала вставать».

Отец Владимир Новицкий: «Никто не знает, почему возникает болезнь. Есть тайны Божьи. Их не надо понимать — их надо принимать. Может быть, Бог хранит человека от безрассудных поступков, уныния, ропота. Мы не знаем, как живет душа в потерявшем рассудок человеке — но она остается той же бессмертной душой. И отношение к ней должно оставаться прежним: что мы делаем человеку — то делаем Христу. Если старик находится в депрессии — люди должны помочь ему. Может быть, причина такого положения — духовная болезнь, тогда за него тем более надо молиться, помогать, приглашать священника, помочь дойти до храма. Нужно лечить: врачи ведь тоже от Бога даны, а депрессия лечится».

Время плодоношения

Но бывает и другая старость — могучая, солнечная, радостная. Многим из нас повезло встретить стариков, рядом с которыми тепло и уютно. Кажется, вроде бы пожилой и нездоровый человек, ему самому нужна помощь — а уходишь от него обрадованный и согретый.

Отец Сергий Куликов: «Мы замечаем, глядя на стариков в пансионате, что если человек верующий, то старость его протекает благодатно. Старость — возраст, через который человек переходит в вечность или, наоборот, теряет возможность в нее перейти. Есть люди, которые всю свою жизнь трудились, причем трудились не ради себя, а ради ближнего. Их старость украшена».

А отец Владимир Новицкий добавляет: «Старость — это свобода. Человек освобождается от всего земного: ему не надо уже больше служить идолам материального достатка, здоровья, успеха, блудной страсти… Все это становится неважно, не имеет значения, в этом не хочется себя реализовывать. Человек освобождается от земных привязанностей. Когда сталкиваешься с благодатными стариками, от них хочется учиться. Старый что малый — и дети, и старики ближе к вечности. Они свободны от житейских связей. В их глазах — детская чистота и свет Божий; у стариков — еще и свет мудрости, даже когда старик не все помнит. Душа не чувствует возраста. «Венец славы — седина, — говорит премудрый Соломон, — находят ее на пути правды». Да, физически люди не могут реализоваться, как раньше. Но они могут делиться светлыми, добрыми эмоциями. Правильная старость — которая отдает другим. Даже улыбка у таких стариков благодатная: добрая, спокойная, мирная. И в глазах у них особый блеск — не взбудораженной гордыни, а вечности. Эта другая старость — не угасание, а плодоношение. Она пожинает плоды того, что было посеяно в молодости».

Какая главная задача старости? Как говорит Амвросий Оптинский, жить — не тужить.

Отец Сергий: «Многие мудрецы замечали, что в жизни три стадии. После рождения человек принимает все, накапливает опыт, нужный ему для жизни. Потом, во взрослой жизни, он отдает его людям. А в старости он опять, как ребенок, принимает — но принимает уже тот опыт, который ему понадобится в жизни вечной»

Ирина Лукьянова
www.nsad.ru

Количество просмотров 4950