Не совсем христианство

С религиозной идентичностью всё было понятно и просто в Средние века... После Реконкисты испанским иудеям и мусульманам было предложено или уехать, или перейти в христианство, и кто принял это условие, стал, по сути, испанцем, забыл обо всех отеческих обычаях. А если кто порывался отметить тайно какой-нибудь прежний праздник, или хотя бы отказывался от свинины, вопросы ему задавала уже инквизиция. Да и на Руси с «ересью жидовствующих» (о которой мы совсем мало знаем) была примерно та же история: либо ты с нами, либо с ними, и никаких компромиссов.

В век постмодерна это уже не проходит. Всё началось с «мессианских евреев», которые возникли на исходе XIX века, но всерьез заявили о себе в бунтарские 1960-е. Смысл этого движения таков: если ты еврей и ты поверил в Иисуса Христа, это совершенно не значит, что ты должен стать христианином. Ведь Иисус сам себя называл не христианином, а евреем! Вера в Иисуса как Мессию будет для тебя не вместо иудаизма, а вместе с ним. Соблюдай прежние праздники и обряды, если они тебе дороги, не надо ни от чего отказываться.

Собственно, в этом нет ничего нового, говорят сторонники этого пути. Именно так поступали в первом веке те евреи, кто принял Иисуса как Мессию. Потом всё как-то перепуталось, христианство возникло как религия для других народов, о еврейских корнях предпочли больше не вспоминать – настало время эту несообразность исправить.

Центр этого движения – США, и это не удивительно. Там достаточно много евреев, но среди них крайне мало ортодоксов: они живут бок о бок с христианами самых разных деноминаций, а то и с последователями экзотических религий вроде мормонской, так что сама идея «создать еще одну церковь» буквально носится в этой стране в воздухе. Только никаких церквей никто из мессианских евреев не создавал, они говорят о себе с других терминах. Это общины, движения, конгрегации, служения и т.д. По сути, свободная ассоциация свободных людей, основанная на общности взглядов, близкая ко многим протестантским конфессиям, но все же отличная от них.

Была ли именно такой ранняя христианская церковь – вопрос сложный, сегодня каждый видит ее на свой лад. Несомненно одно: это была именно единая церковь, принадлежность к которой и определяла судьбу человека. Сказать «я верю в Иисуса и живу по его заповедям, но в церкви не бываю и христианином себя не считаю» было для того времени настолько же абсурдно, как сказать «я это блюдо очень люблю, но никогда его не ем, а только им любуюсь издалека». Сегодня, в век виртуальных реальностей, это уже нормально. Отчасти это даже удобно: например, государство Израиль не считает евреями тех, кто принял другую религию, нежели иудаизм, и отказывает таковым в репатриации. Но мессианские евреи ничего другого не принимали!

А в последние годы все больше появляется подобных общин… в исламском мире. Протестантские проповедники столкнулись с тем, что классическое «обращение из ислама в христианство» означает для их подопечных полный разрыв со всем окружением, а зачастую и смертельную угрозу. Но дело не только в опасности: зачем азиатам или африканцам становиться европейцами? К чему отказываться от собственной культуры, особенно если она намного ближе к библейской, чем культура белокожих проповедников?

Поэтому в современном мире становится всё больше «мусульман, последователей Исы Месиха» (таково кораническое имя Христа). Они тоже никуда не переходят и сохраняют многие или даже все исламские обычаи и обряды, просто добавляют к ним что-то новое. Более того, они могут изобретать свой религиозный язык. Так, для мусульманина само выражение «Сын Божий» звучит как святотатство, поэтому они могут называть Ису «Избранным Царем». Среди западных миссионеров, работающих с такими общинами, идут острые споры о границах: до какой степени такие замены могут считаться «культурной адаптацией», а с какого момента речь идет уже о создании некоей новой синтетической религии? Новой ереси, говоря старым добрым языком?

А самое интересное, что подобный подход становится всё более популярным и среди народов с христианской традицией, не зря же на дворе постмодерн. «Я верю в Бога, признаю учение Иисуса, живу по заповедям, но не вижу никакого смысла принадлежать к церкви» – такое доводится слышать все чаще. Обычно в качестве аргументов приводятся очередные скандальные истории про церковников, но если начать задавать вопросы, то выяснится: дело не в том, что данная конкретная церковь оказалась «не на высоте». Человек принципиально настроен на личные отношения с Богом, «без посредников», без отказа от привычного стиля жизни.

Это давно уже стало «актуальным трендом» на Западе, мы только начинаем его осознавать. Собственно, если сдуть пену скандальности с последних скандалов на церковную тему, это и обнаружится в глубине: конфликт между множеством самостоятельных постмодернистов и единой организацией со своими принципами и интересами, к которой, к тому же, часть этих постмодернистов в некоторой степени принадлежит. А в какой степени, в каком смысле и что далее следует – вот это, собственно, и выясняется.

Но само такое «околохристианство», будь то в индонезийской деревне или в западном мегаполисе, возможно только потому, что существует христианство традиционное, институциональное. Есть, от чего отталкиваться, кому говорить «мы пойдем другим путем».