Гигиена духа

«Юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца» (2 Тимофею 2:22).

В середине XIX века в Европе распространилась практика приёма родов в больничных условиях. До этого акушерки принимали роды на дому, и без своевременной врачебной помощи любые осложнения могли привести к летальному исходу. Однако и с созданием родильных палат при больницах, ситуация не особо улучшилась. Непосредственная смертность при родах значительно сократилась, но у большинства женщин, которым была оказана помощь, вскоре начинался жар, и в конечном итоге они все равно погибали. На этот раз – с диагнозом «родовая горячка».

Каких только предположений ни делал австрийский врач Игнат Земмельвейс о причинах этой болезни! Он и менял положение тела женщины при родах, и запрещал звонить в погребальный колокол, когда его могут услышать роженицы – всё было впустую. И вот однажды по пути из анатомического театра в родовой зал он предложил всем своим ассистентам тщательно вымыть руки. Результат оказался потрясающим – родовая горячка отступила. Чтобы дать объяснение столь понятному ныне, но неожиданному тогда эффекту, Земмельвейс предположил, что на руках у препарировавших трупы оставались «частицы смерти», которые и губили пациенток.

Нам, наслышанным о бактериях, невозможно не удивиться – насколько близким к истине было озарение доктора Земмельвейса! Но современники сделали из него и его теории посмешище: науке никакие «частицы смерти» не были известны. Поскольку же врач продолжал настаивать на своем, его со временем лишили и звания, и врачебной практики. Всю оставшуюся жизнь доктор Земмельвейс призывал коллег мыть руки. В конце концов, его упекли в сумасшедший дом, где по иронии судьбы, он скончался от заражения крови – той самой болезни, от которой спасал своих подопечных. Родовая горячка, «болезнь грязных рук», вернулась в больничные палаты и царила там еще целое столетие – пока исследования ни установили подлинную причину этого смертоносного недуга.

Впрочем, более чем за три тысячи лет до экспериментов доктора Земмельвейса, в откровении, данном Божьему народу через Моисея, было сказано, что всякий, кто прикоснулся к нечистому (в частности – к мертвому телу), должен пройти определенные очистительные процедуры – от омовения рук до карантина. Если бы врачи, даже не зная о микробах и бактериях, просто следовали Закону Моисееву, сотни тысяч людей не погибали бы ежегодно от причин, сегодня для нас очевидных. Примеров тому – множество!* Кто сегодня усомнится в необходимости начинать и заканчивать осмотр больного мытьем рук, или просто мыть руки перед едой? Это называется гигиена. Гигиена тела. Но, давая указания о физическом очищении, Библия учит: есть проблема гораздо опаснее телесной нечистоты. Это – нечистота духовная. Нечистая совесть. «Болезнь грязного сердца».

Тут нужно принять во внимание, что в древности сердце считалось вместилищем не чувств, а воли и совести. Скажи тогда молодой человек своей возлюбленной «люблю тебя всем сердцем», она бы расстроилась. Это значило бы, что она ему не нравится, но из чувства долга, или вины, или – по каким-либо другим причинам, он заставляет себя хорошо к ней относиться. Тогда девушки хотели, чтобы любили их «всеми потрохами». Потроха, нутро – вот где обитали чувства античного человека. И, хотя мы по сей день используем выражения типа «со всеми потрохами» или «нутром чую», фраза типа «благодаря тебе, брат, успокоились внутренности верующих» резала бы слух современному читателю, и снисходительные переводчики предпринимают в таких случаях смысловую трансплантацию органов – заменяют «внутренности» на «сердца» (Филимону 1:7, МБО). Там же, где вне чисто анатомического контекста в оригинале все-таки стоит слово «сердце», речь, скорее всего, идет о воле и/или совести – понятиях духовных, а не душевных.

В Писании говорится о двух путях, которыми Бог открывает Себя всем людям без исключения – как верующим, так и неверующим. (Богословы называют их «общим откровением» – в отличие от зафиксированного в Писании «частного откровения» народу Божьему, и от «личного откровения», даваемого отдельному человеку.) Во-первых, «невидимые качества Бога, Его вечная сила и божественная природа видны и могут быть поняты в том, что Он сотворил» (Римлянам 1:20, МБО); во-вторых, «требования закона записаны у них[, у неверующих,] в сердце, и об этом свидетельствуют их совесть и мысли, то оправдывающие, то обвиняющие друг друга» (Римлянам 2:15, МБО). Как образно подытоживает Эммануил Кант, «две вещи свидетельствуют мне о Боге: звездное небо над головой и моральный закон в сердце».

«Наша совесть нам порукой в том, что мы ведем себя в мире с той открытостью и искренностью, которые исходят от Бога» (2 Коринфянам 1:12, РБО), – пишет Апостол, ссылаясь на свидетельство собственной совести как на некий духовный авторитет, на критерий соответствия своего поведения Божьей воле. Совесть называют голосом Божьим в душе человека. Человек был создан по образу и подобию Божьему, и даже после грехопадения этот образ в нем сохраняется. Только чистота образа утрачена. Как несоблюдение гигиены тела ведет к заражению и смерти физической, так и мы, зараженные духовно, со времен праотца из поколения в поколение наследуем смерть вечную, духовную. Совесть же раз за разом напоминает нам о нашем подлинном предназначении.

Совесть – аварийная сигнализация духа. Бог наделил особыми защитными механизмами все аспекты нашей сущности. Стоит нечаянно коснуться горячего – мы тут же одергиваем руку, не успев даже понять, что произошло. Ощущение боли оповещает нас об опасности – без него мы разрушали бы свое тело, сами того не ведая. Аналогичным образом на душевном уровне, на уровне чувств, нашим защитным механизмом является стыд. Мы еще сами не осознали, что же такого мы сказали, или подумали, или сделали – а кровь уже прихлынула к лицу; чувство стыда предупреждает: что-то не так. Как боль защищает тело, как стыд защищает душу, совесть защищает нашу личность на уровне духа. Казалось бы, все исполнили как положено, в рамках закона и строго по правилам, – никто не сможет обвинить нас в обратном. Но совесть будет напоминать: ты поступил по-своему, а правильно было бы уступить; сделал своё, а правильно было бы помочь другому; добился, а правильно было бы отказаться; выбрался сам, а правильно было бы выручить того, кто был не в силах…

С другой стороны, если совесть чиста, то и физическая боль, и душевные волнения не столь ужасны. Стоило праведному Иову узнать, что Бог не выносил ему обвинительного вердикта – прочие его страдания тут же отступают на второй план! А когда Давид отдал свое состояние на строительство Храма и весь народ стал жертвовать вслед за ним, царя радовало не то, какая астрономическая сумма была собрана. Он ликовал, что богатство это не было «личными инвестициями в Божий бизнес» (к чему многие призывают сегодня), а отдавалось с радостью и от чистого сердца: «Знаю, Боже мой, что Ты испытуешь сердце и любишь чистосердечие; я от чистого сердца моего пожертвовал все сие, и ныне вижу, что и народ Твой, здесь находящийся, с радостью жертвует Тебе» (1 Паралипоменон 29:17). Равно Иософат, приставляя «левитов и священников и глав поколений у Израиля - к суду Господню и к тяжбам … дал им повеление, говоря: так действуйте в страхе Господнем, с верностью и с чистым сердцем» (2 Паралипоменон 19:8-9). «Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем!» – восклицает псалмопевец Асаф (Псалтирь 72:1).

Апостолы Петр и Павел единодушно призывают верующих к взаимной любви «от чистого сердца и доброй совести» (1 Петра 1:22, 1 Тимофею 1:5). Даже в столь известной притче о сеятеле, «упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце» (От Луки 8:18). В конце концов Сам Спаситель указывает на чистоту сердца как условие богопознания (От Матфея 5:8). «Кто взойдет на гору Господню, или кто станет на святом месте Его? Тот, у которого руки неповинны и сердце чисто», – поёт Давид (Псалтирь 23:3-4).

Но нечистота человеческого сердца – его естественное состояние. Нечистое нечистым от нечистоты не очисть, а Бога узрят лишь чистые сердцем. Сколько богословских степеней ни имел бы человек, каких церковных должностей ни занимал бы, сколько бы ни знал о Боге, Бога он от этого не увидит. В «естественном» сердце живет паразит – божок по имени грех, который денно и нощно молится: «Да будет воля моя!». «Кто может сказать: "я очистил мое сердце, я чист от греха моего?"» (Притчи 20:9).

Мы можем прекрасно знать Писание и, серьезно относясь к своей вере, изо всех сил стараться жить «как надо», и во всем поступать «как положено». Но по-прежнему «изнутри, из сердца исходят дурные мысли, разврат, воровство, убийство, супружеская неверность, жадность, злоба, коварство, распутство, зависть, богохульство, надменность и безрассудство – все это зло исходит изнутри» (От Марка 7:21-23, МБО). Именно к прекрасно знающим Писание и серьезно относящимся к своей вере обращается Христос: «очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды; … уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (От Матфея 23:25-27).

Отношения с Богом не сводятся к правильным поступкам или к воздержанию от плохих. Такой подход – закваска фарисейская. Плод у нее один – гордыня. Подлинное благовестие должно не информировать, а трансформировать, преображать в образ Христов. Распространять сведения о Христе можно устно, письменно, в эфире или через Интернет. Распространять Христа мы можем только собой – быть не ретранслятором, а соучастником Благой Вести (1 Коринфянам 9:23). Мир не хуже нас может заниматься благотворительностью, защищать природу, отстаивать права угнетенных, и т.п. У князя века сего в веке сем куда больше ресурсов и возможностей – он здесь хозяин. Если мы занимаемся тем же самым, не распространяя при этом Христа, мы ничем не отличаемся от мира. Миру мирские мотивы для благотворительности куда понятнее – они тешат самолюбие, не требуя изменений.

И вот тут-то, когда, казалось бы, – все в порядке, когда все считают тебя глубоко духовным человеком, когда ты трудоустроен в христианском деле, когда гуманитарная помощь и прочие «благословения» изливаются рекой, и никто не в праве упрекнуть тебя в чём-либо, совесть начинает подавать тревожные сигналы: «дружба с миром есть вражда против Бога» (Иакова 4:4). А вражда против Бога и есть – грех. Когда все вокруг уверены, что с нами всё в порядке, когда нас уважают, нам стремятся подражать, нам по-доброму завидуют, совесть выступает нашим обвинителем. А если нас обвиняют, мы начинаем защищаться.

Самый распространенный тип защиты – утаивание греха. Прародители, осознав, что Бог в курсе произошедшего, пытаются скрыться «от лица Господа Бога между деревьями рая» (Бытие 3:8). Давид, поняв, что грех с Вирсавией скоро станет всем очевиден, пытается ввести ее мужа в заблуждение, а когда это не удается – убивает его. «Естественное» состояние сердца исцеляется лишь сверхъестественным путем, когда Давид взывает к Богу в покаянии: «сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня» (Псалтирь 50:12).

Второй тип защиты от собственной совести – переваливание вины. Как говорил киногерой, «не мы такие – жизнь такая». «Причём тут я? – дивится праотец, еще недавно воспевавший своей супруге восторженные гимны, – это всё из-за женщины, которую, между прочим, Ты же мне и всучил». А та подхватывает: «Меня обольстила рептилия (Тобою же, следует заметить, созданная)». Кому-кому, а себе мы всегда найдем оправдание!

Третий тип защиты от собственной совести – избирательная слепота: «кто усмотрит погрешности свои?» (Псалтирь 18:13).Чужие грехи мы видим, а свои нет. Правило духовной офтальмологии гласит: если я стал замечать сучок в глазу ближнего, значит в моем глазу – бревно. Скажем, кто-то за общим с вами столом нагребает себе в тарелку самые лакомые куски. Почему нас это раздражает? Да просто нам самим хотелось бы того же, но то ли воспитание не позволяет, то ли дотянуться не успели. Его жадность входит в конфронтацию с нашей. Грех, живущий в нас, всячески поддерживает нашу любовь к себе. Чужой же грех поддерживает его любовь к себе, возбуждая ревность у нашего себялюбия. Отсюда и конфликт. А с Богом же у нас – никакого конфликта (с нашей, естественно, точки зрения). У нас с Ним – общий объект любви: Бог любит нас, и мы тоже любим себя. Но раздражение из-за сучка в глазу ближнего служит сигнальной лампочкой на приборной панели нашего духа: в нас нет ни любви к ближнему, ни ответной любви к Богу. Мы нарушаем Божью заповедь. А нарушение заповеди есть грех. Наибольший же грех – нарушение наибольшей заповеди. И в нашей жизни не было и дня, чтобы мы ее не нарушали. «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема» (1 Коринфянам 16:22).

Считается, что чем лучше мы знаем Бога, тем мы лучше, а чем мы лучше, – тем больше нас любит Бог. Правда же в том, что Бог любит нас изначально, еще до того, как мы задумались о Нем. А чем лучше мы знаем Бога, тем лучше знаем себя – какие мы на самом деле. Чем больше света, тем лучше видна грязь. Тем тоньше настроен, чувствительней реагирует и быстрее зашкаливает вмонтированный в нас Создателем индикатор греха.

Кто кроме нашей совести обличит нас в тайных помыслах, которые (пока еще?) не проявляются в каких-либо действиях? «Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем?» (1 Коринфянам 2:11). Но совесть – это тихий шепот, который легко заглушить. Он теряется в шуме религиозности, забот, работы, развлечений, разочарований, достижений, обид и т.п. Впрочем, отключение сигнализации о неисправности не устраняет саму неисправность. Всегда Кто-то знает все наши помышления кроме нашей совести. «Сердцеведец Бог» (Деяния 15:8) «больше сердца нашего и знает все» (1 Иоанна 3:20). «Он знает тайны сердца» (Псалтирь 43:22). «Вы выказываете себя праведниками пред людьми, но Бог знает сердца ваши» (От Луки 16:15).

То, что, казалось бы, сокрыто глубоко в сердце, рано или поздно рванёт, выплеснется наружу. Алгоритм прост и неотвратим: «каждый человек искушает себя сам: его увлекают и манят собственные желания. А желание, зачав, рождает грех. Грех же, созрев, производит на свет смерть» (Иакова 1:14,15 РБО). Семенем греха может стать любое желание, не обязательно физическое. Даже что-то совершенно безобидное способно сделаться объектом вожделения, если мы укореняемся в нем. Да, мы не в силах контролировать, за что может случайно зацепиться наш взгляд, но от нас зависит – остановится ли наш взгляд на этом. Грех – не в первом взгляде, а во втором, в третьем,… Чем больше разглядываешь желаемое, тем привлекательнее оно становится. Потому-то Апостол и даёт такую рекомендацию, правило духовной гигиены: «Избегай юношеских страстей и стремись к справедливости, вере, любви и миру со всеми, кто чистым сердцем призывает Господа» (2 Тимофею 2:22, РБО)

В этом правиле – два указания. Первое – «избегай». Буквально – спасайся бегством, уноси ноги! Беги как от огня содомского – сразу и не оглядываясь. Даже не пытайся разобраться – отведи взгляд, пересядь в другую маршрутку, отойди от обсуждающих непотребное, выбрось журнал, переключи канал, закрой сайт.

«Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице», – свидетельствует благочестивый Иов (31:1). Опасны даже «благочестивые» варианты духовно незрелых желаний, когда верующие уже не помышляют, скажем, о супружеской измене явно, но по-прежнему смотрят на сторону, теоретизируя: «какая прекрасная сестра – грамотная, культурная, духовная; не будь я преждевременно женат – какую пару могла бы она мне составить!» Или – «какой замечательный брат – мудрый, отзывчивый, понимающий. Если он вдруг овдовеет – нельзя будет оставлять его без заботы». Мы еще не планируем измену, но уже вынашиваем возможность «альтернативы». Бегите от подобных идей!

Второе указание, «стремись», – противоположность первому. Мчись, беги изо всех сил, рвись к тем, кто чист сердцем. «Не будем пренебрегать возможностью встречаться друг с другом» (Евреям 10:25, МБО), ведь «худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Коринфянам 15:33). В общении же с хранящими чистосердечие, легче всего исполнять соломонову заповедь: «больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни» (Притчи 4:23). Соломон записал эту мудрость за сотни лет до Христа, не дав инструкцию, как же мы можем соблюсти гигиену духа, очистить изначально порочное сердце. Слава Богу, теперь – мы знаем! Мы знаем, что Кровь Христа «очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному!» (Евреям 9:14).

Сергей Головин,

пастор, президент Христианского научно-апологетического центра, член консультативного совета "Школы без стен"

* С. Макмиллен, Д. Стерн. Ни одной из болезней. Симферополь: ДИАЙПИ, 2009. – 320 с. – http://apolstore.com/product/ni-odnoi-iz-boleznei--609/
Христианский образовательный портал "Школа без стен" http://www.bez-sten.com
www.gazetaprotestant.ru

Количество просмотров 2613

Гигиена духа

Комментарии ВКонтакте

Комментарии Facebook


		Поиск по сайту:
	«Библия говорит к сердцу каждого поколения, а мерилом для оценки жизненности и силы народа будет всегда его отношение к Библии». (Иоганн Гёте)


Главная \| О нас \| Контакты \| Карта сайта \| Ссылки \| Наши авторы \| Подписка Служба поддержки