Время «ничто»
После всего того, что человечество наворочало в XX веке, мы плавненько
перешли в новую эпоху под названием постмодернизм. Именно так охарактеризовал в
70-е годы прошлого века состояние науки, культуры и общества в целом французский
философ и теоретик литературы Жан-Франсуа Лиотар. Некоторые современные
мыслители идут еще дальше: они называют наше время временем «ничто» или
«постэпоха». То есть «все позади», «все в прошлом»: постиндустриальная,
посткапиталистическая, постлиберальная, посттеологическая, постгуманистическая.
Этакий постскриптум. Главное, чем отличается постмодернизм, – это отсутствие
официальной теории общества и отсутствие официальной идеологии. Люди в них
разочаровались. Ныне живущее поколение еще наблюдало крах теорий национального и
интернационального единства, исторически ранее потеряли актуальность различные
учения о государственности и идеалы утопистов. Поэтому мы и пришли к тому, что
нет единой, претендующей на верное описание мира установки. Все относительно,
нет абсолюта, нет авторитетов. Это основная тенденция, которая на Западе
наступила 40 лет назад, а у нас, как всегда, на этот срок задержалась, зато
сейчас процветает бурно и безудержно – всё и все имеют право на существование:
от клубов по игре в шахматы до гей-парадов.
Координаты
Однако никто и ничто не может существовать в подвешенном состоянии, без
ориентиров, без примеров для подражания, без точки отсчета, без системы
ценностей, без координат, без опоры, без основы. И они есть. В великом
множестве. У каждого – СВОИ, заполонившие мир, накладывающиеся друг на друга,
пересекающиеся и сталкивающиеся. Они дробятся, ломаются, мельтешат и мельчают.
Разрушают внутренний мир человека, обедняют его, опустошают, примитизируют,
оглупляют. Примета времени – у каждого СВОЯ правда. Маленькая, скукоженная,
непризнанная другими, противоречащая здравому смыслу и словам Творца. Зато
родная и любимая. А это и есть официальная идеология эпохи, которая так точно
выражена в словах актрисы Тильды Суинтон, сыгравшей в фильме «Хроники Нарнии»
роль Белой Колдуньи: «В наше время и культура, и политика подталкивают
нас к тому, чтобы быть свободными от каких бы то ни было сомнений. А
сомневаться нехорошо. Это ересь, язычество, грех. Сомнение не приведет ни к чему
хорошему… Если ты в чем-то сомневаешься, значит, ты слаб, а слабости полагается
стыдиться. Отсюда повсеместно случаются депрессии. И кажется, я нашла способ,
как этого избежать. Быть бесконечно самоуверенной, а значит – свободной». Не
сомневайтесь, не переживайте ни о чем, любите себя, простите сами себя (в
прощении других не нуждайтесь), не мучайтесь от чувства вины. Помните, что вы
всегда правы, что имеете право на самореализацию, на ошибку, на подлость, на
предательство (с кем не бывает), на измену (все так живут). Вы этого достойны
(денег, власти, красоты, комфорта, косметики «Л’Этуаль»,
кусочка счастья, украденного у других, да и Куршавеля достойны, в конце
концов). Вам простительны «маленькие» слабости (эгоизм, капризы, моральная
нечистота и этическое слабоумие). И пусть никто не смеет вас поучать,
наставлять, критиковать, давить на психику и лишать индивидуальности.
Удивительное дело: то, что не удалось эпохе тоталитаризма, удалось эпохе
плюрализма. Строители коммунизма были все одинаково одеты, причесаны, говорили
одинаковыми словами – штампами, пели одни песни, маршировали с одинаковыми
плакатами. Не располагали к разнообразию в быту и скудные магазинные полки, к
тому же деспотичные режимы вообще тяготеют к униформе, поэтому при них все на
редкость единообразны. Как матрешки. Но! При всей уравниловке и тотальном
формализме люди 30 лет назад сохраняли внутреннюю индивидуальность. Именно она
ценилась больше всего: собственное мнение, героико-романтическое стремление
отстаивать его перед лицом агрессивного государственного контроля, преданность
высоким идеалам. Конечно, и тогда подобных людей было меньшинство, но примером
были именно они: погибшие в тюрьмах, прошедшие ГУЛаг, депортированные из страны.
Были и остались.
Внутреннее рабство
Сегодня люди тоже готовы отстаивать свои убеждения: карьеру, деньги, свечной
заводик или личную
мясохладобойню. Пестрота товарных рядов слепит глаза. Наверное, это неплохо.
Постмодернизм, достигнув берегов Страны Советов, освободил внешнего человека, но
полностью поработил внутреннего: люди стали, как никогда, зависимы от мнения
окружающей среды и ее идеологии – идеологии гламура. Вот теперь и формируется
настоящее поколение матрешек: румяно-веселых, успешно- спортивных,
загорело-худощавых, в футболках с тигровыми принтами, в лохматых сапогах а-ля
Сергей Зверев (не знаете такого? Счастливые вы люди), с надписью «Dolce &
Gabbana» на высокой красивой груди и, главное, вечно молодых («кукольный» век
недолог, поэтому они так боятся и стыдятся старости). А вот и герои нашего
времени: Перис Хилтон, Ксюша Собчак, какой-нибудь Тарзан или Децл (если эти
имена вам ничего не говорят – радуйтесь). Для 26 % сегодняшних российских
старшеклассников идеалом становятся именно они, а также образы, созданные
киноэкраном (для еще 15,5 % молодежи). Именно эти «носители культуры» рассуждают
в ток-шоу о высоких материях и «вечных» ценностях, а не академики и
профессора-философы. При наличии таких идеалов было бы лучше, если бы их вовсе
не было.
Чужая жизнь
Наше время избыточествует людьми, начисто лишенными какого бы то ни было
личного мировоззрения. Они, как пустой сосуд, готовы вобрать в себя любое
содержание. Копируя, перенимая чьи-то манеры говорить, привычки, стиль одежды и
даже каждодневное меню, набивают свой внутренний мир подобием чужой жизни. И эта
чужая жизнь выскакивает порой из них, как из большой матрешки ее маленькая
копия. И дело даже не во внешнем подражании! Дело в том, что за философски
оформленными постулатами о том, что все относительно и нет авторитетов, стоит
постулат о вседозволенности и откровенной пропаганде греха. Если очистить от
всех фиговых листков рассуждения постмодернистских агитаторов, то мы получим в
чистом виде моду на грех.
Распущенную сексуальность называют свободой любви, бесконечную смену
партнеров – уважением к себе, агрессивно-нахрапистое поведение – освобождением
от комплексов. Любой наш грех объяснят вывихом тазобедренных суставов при
рождении, агрессивной средой в детском саду, что посещали в 5 летнем возрасте,
или отсутствием игрушечной железной дороги, которую так хотелось иметь в нежном
возрасте.
Мы с вами ни в чем не виноваты. Это все обстоятельства и плохая
наследственность. А наш необузданный эгоизм – нормальное поведение относительно
нашей же системы координат, на которую имеем право. Человечество, греховное по
своей сути, наконец-то дожило до эпохи, когда преступлений перед Творцом не надо
бояться и стыдиться, поскольку подобраны «правильные» термины и «отменена»
высшая точка отсчета.
* * *
Ползучий синдром политкорректности, как ядовитый туман, просачивается и в
двери церкви, нивелируя грех. И мы слышим стройный хор голосов: «Надо добрее
быть к людям, прощать недостатки и отступления». Но на практике это означает
терпимость к греху и примирение с ним. Происходит процесс дехристианизации, и
это связывается с завоеваниями демократии и мерами по недопущению каких бы то ни
было форм дискриминации. Распад семей в общинах приобретает катастрофический
характер, и самое ужасное, что это только начало подобной ситуации;
озабоченность материальными благами проникает в церковь: 20 лет назад предложить
брату или сестре деньги за помощь было оскорблением, теперь обратная ситуация
является оскорблением. Корысть сквозит изо всех щелей, разводы и второй или
третий брак стали почти нормой, во всяком случае, никого не удивляют, не
возмущают, не пугают. И все чаще общины тщательно цедят комара и проглатывают
верблюда.
* * *
Быть может, это приметы времени. Последнего времени, о котором Христос не
только не говорил, что в оное будет достигнут высокий моральный уровень и
необыкновенный духовный расцвет, а наоборот: «Но Сын
Человеческий, придя, найдет ли веру на
земле?» (Лк.18:8). Однако у нас есть
возможность отказаться от своей основы, построенной на человеческих прихотях и
сиюминутных желаниях, и идти по жизни с ориентирами Бога. Потому что всегда есть
те, кто не стал матрешкой своей эпохи.
Надежда Орлова
Вера и Жизнь №3/2011
http://new.lio.ru/index.php/arkhiv-zhurnala/103
