| |
Поиск по сайту:
|
||
«Библия говорит к сердцу каждого поколения, а мерилом для оценки жизненности и силы народа будет всегда его отношение к Библии». (Иоганн Гёте) |
||
Аристократ русского протестантизмаВласти считали,
что Василий Пашков, пользуясь своим положением помещика, вносит смуту в души
крестьян.
«Щедрая рука,
благотворительность и внимание к нуждам ближнего генерала Пашкова в своем
поместье видны на каждом шагу. У кого нет лошадки, пала коровка, валится
домишко, идут к генералу Пашкову. Никому нет отказа. Генерал каждого принимает,
как отец, расспросит подробно, ласково, с участием. Получившие помощь идут в
свои семейства, благословляя миротворца. Религия принята генералом Пашковым с
непоколебимой верой. Он объясняет ее и простым мужичкам во всякое время. Его
благородная рука и доброе сердце всегда распространены не только к крестьянам,
живущим подле него, но и далеко» – так писал на исходе XIX века один из местных
народных корреспондентов в газету «Новое время» о владельце родовой усадьбы в
Моршанском уезде Тамбовской губернии, петербургском аристократе Василии
Александровиче Пашкове (1831–1902).
Великосветский
евангелист
Пашков в народе
почему-то слыл генералом, хотя после ратной службы в Кавалергардском полку вышел
в отставку в чине полковника.
С начала 1870-х
годов этот богатый дворянин неожиданно приобретает широкую популярность в России
и за ее пределами как основатель религиозного движения, известного под названием
«Евангельские христиане-пашковцы».
У светского льва,
любителя балов, конных скачек, красивых женщин в 40-летнем возрасте произошла
коренная ломка интересов и жизненного уклада из-за пробуждения горячей веры.
Пашков становится страстным последователем евангельского учения. Его
фешенебельный особняк в Петербурге на Французской набережной превратился в
духовный центр, где хозяин произносил проповеди для лиц из всех сословий, а его
жена и дочери обучали гостей духовному пению.
О необычных
собраниях в доме Пашкова наперебой писали не только либеральные или
православно-националистические, но и сатирические газеты. В газете «Стрекоза» от
18 мая 1880 года появилась карикатура с изображением собраний важных господ и
смиренных слуг, чинно сидящих вместе на мягких стульях. Венчает разношерстную
публику большая голова Пашкова. Внизу картинки размашистая надпись: «Спасенный
среди спасаемых».
По инициативе
Пашкова в 1876 году было создано Общество поощрения духовно-нравственного чтения
– мощная всероссийская издательская корпорация, которая выпускала большими
тиражами книги Священного Писания, труды отечественных и западных проповедников,
сборники христианских песнопений, духовный журнал «Русский рабочий».
Христианскую благотворительность Пашков начал с открытия дешевых столовых, школ,
прачечных для бедных, назначения стипендий малоимущим студентам.
С наступлением
весенней поры и до глубокой осени Пашков подолгу живет в своих имениях. Одна из
его крупных вотчин, Тамбовская, занимала 25 тыс. десятин пахотной земли и лесных
угодий. Помимо забот административно-хозяйственных помещик в своих имениях с
увлечением отдавался делам духовным. Пашков регулярно созывал религиозные
собрания, на которых самолично читал и толковал Евангелие для рабочих, служащих
имения, местных жителей. Среди соработников Пашкова в духовно-просветительской
деятельности особым усердием отличались управляющий Генрих Гильтон и кассир
Игнатий Альмановский. Они занимались распространением духовных брошюр,
организовывали евангельские собрания по домам и на лоне природы.
Плоды
тамбовской «Реформации»
В мае 1884 года
хозяин тамбовской усадьбы, к удивлению многих, был выслан за пределы России по
специальному царскому указу. Еще в 1877–1878 годах Пашкову были сделаны
официальные предупреждения о прекращении вольных религиозных собеседований с
народом. Тогдашний обер-прокурор Святейшего Синода, борец со всякого рода
инакомыслием и самостийностью Константин Победоносцев направляет царю Александру
III докладные записки о духовной деятельности Пашкова: «Тем он и опасен, что
заводит с севера, из столицы, из высшего сословия и правительственной
интеллигенции новый раскол навстречу идущей с юго-запада штунде, возникшей в
среде крестьянского населения. Итак, пока еще есть время, надлежит без
замедления принять меры к пресечению пашковских и подобных им собраний и
предупредить дальнейшее распространение нового толка и нового раскола, к которым
Церковь и государство, доныне нераздельные в России, не могут оставаться
равнодушными».
Победоносцев и
другие высшие чиновники были напуганы тем, что Пашков в апреле 1884 года
осмелился организовать в Петербурге первый в истории России Объединительный
съезд представителей протестантских течений. Этот уникальный духовный форум на
третий день был разогнан полицией. Делегатов какое-то время держали в
Петропавловской крепости и затем выдворили из столицы к месту
жительства.
Преследования
напрямую затронули и некоторых служащих пашковских имений. Еще в декабре 1883
года был арестован помощник Пашкова в делах духовных кассир тамбовского имения
Игнатий Альмановский. Арестанта доставили в моршанскую тюрьму. Основанием для
ареста послужили донесения местного исправника губернатору: «Приемы
Альмановского крайне соблазнительны для черни, ибо почти всякая просьба со
стороны крестьян, обращенная к нему в момент чтения Евангелия, если не
исполняется в тот же раз, так по крайней мере принимается им, и обратившийся с
таковою встречает ручательство в непременном исполнении ея конторою
Пашкова».
Пашков почти
сразу обратился к царю с прошением в защиту своего служащего. Ответа от царя не
последовало, но Альмановский через четыре месяца после ареста все-таки был
освобожден из-под стражи с условием не произносить самочинных проповедей перед
населением.
Из тюремных врат
Альмановского выпустили, но от пристального полицейского надзора не освободили.
Моршанский исправник через своих тайных агентов не спускал глаз с поднадзорного
и в своих рапортах губернатору отмечал: «Дальнейшее пребывание Альмановского в
пашковской экономии, безусловно, породит последователей учения, распространять
которые в среде народа он почитает священным долгом».
Исполнять и далее
«священный долг» не дозволили. Кассир получил строгое предписание от властей – в
течение двух суток покинуть имение Пашкова и удалиться из Тамбовской губернии. В
противном случае ему угрожали новым арестом.
Не избежал
притеснений и управляющий пашковским имением Генрих Гильтон. Почти 20 лет этот
англичанин не покладая рук обустраивал российские земли. До прибытия на
Тамбовщину в 1882 году он трудился в нижегородском поместье Пашкова, ранее
управлял работами на его же меднорудных заводах в Оренбургской
губернии.
Опытный и честный
управляющий попал в немилость к российским властям только из-за того, что
разделял веру Пашкова и осмелился содействовать владельцу имений в
распространении духовно-нравственных брошюр.
В начале 1887
года Департамент полиции приказал тамбовскому губернатору «выслать Гильтона
безвозвратно за границу, предоставив ему для устройства своих дел время до 1
июня текущего года». Чуть позже время на сборы продлили. Гильтону долго пришлось
оформлять необходимые документы, готовить семью к выезду. Кроме жены у него было
четверо детей.
17 августа 1887
года Гильтон и его семейство, распрощавшись с местными жителями, выехали из
тамбовской усадьбы Пашкова. А через 10 дней как снег на голову губернатору
пришла телеграмма от министра внутренних дел графа Дмитрия Толстого:
«Приостановить высылку за границу пашковского управляющего Гильтона». Поутру
следующего дня исправник в Моршанске читал депешу от губернатора: «Если Гильтон
вернется, то не препятствовать ему проживать во вверенном вам
уезде».
Гильтон, однако,
не вернулся, хотя и получил вскоре извещение о новом повороте дела и не успел
еще пересечь пограничные рубежи. Решил, видимо, что доверять российским
чиновникам – дело весьма рискованное.
До самого Пашкова
доходили слухи обо всех перипетиях судьбы его служащих и единоверцев. Проживая
вынужденно в Европе, он всей душой и сердцем был в России. К тому же
насильственный выезд Пашкова за рубеж не лишил его юридических имущественных
прав на российские имения. Пашков шлет царю челобитную за челобитной с просьбой
дать ему возможность посетить свои владения. В начале лета 1887 года Александр
III проявил благосклонность, Пашкову было дано высочайшее разрешение на краткий
приезд в Россию для устройства личных и имущественных дел.
Народник
от протестантизма
Оказавшись на
родине, Василий Александрович и сын его Александр начинают посещение своих
вотчин с тамбовского имения. Помещика встречали толпы крестьян. Вместе с сыном
они обошли десятки крестьянских изб, вникая в нужды каждого семейства и
выписывая затем необходимые пособия и вспомоществования семьям. Несмотря на
напряженные отношения с местным духовенством, Пашков более 30 десятин земли
подарил православному приходскому причту в деревне Гаучеровка.
Департамент
полиции обязал тамбовского губернатора барона Фредерикса установить строгое
негласное наблюдение за Пашковым. Поэтому моршанский уездный исправник Хрущов
составлял подробные донесения губернскому начальству о деяниях Пашкова в родовом
поместье. Многочисленные длинные рапорты исправника пестрят детальными
сообщениями: «Пашков жертвует лес на избы, дает деньги на покупку лошади,
приговаривая, что делает это во славу Христа и по закону Его. К некоторым
крестьянам Пашков обращался с назиданием, чтобы они не воровали, не обижали друг
друга, не вредили бы имуществу человека, не делали бы потрав в его имении,
потому что Бог посылает урожай хлеба не для Пашкова только, но и для
всех».
Очень близкие
контакты Пашкова с народом, сдобренные к тому же простыми евангельскими
поучениями, сильно насторожили начальство. Обеспокоенные власти усмотрели в
христианской благотворительности Пашкова следы «злокозненной сектантской
пропаганды». Особое негодование не замедлил выплеснуть Победоносцев. В письме к
государю он упрекал Оттона Рихтера, заведующего делами царской Канцелярии
прошения, за неосмотрительность в продвижении просьбы Пашкова, сожалел о том,
что лично с ним не посоветовались, когда давали разрешение на въезд в Россию
этому помещику.
Пашков питал
большую надежду на то, что его визит в Россию все-таки не будет временным,
власти пойдут навстречу его ходатайствам и дадут дозволение на постоянное
жительство в Российской империи. Но надежды Пашкова никак не оправдались. Все
просьбы к царю и влиятельным сановникам оказались тщетными. Неугомонного
проповедника постарались как можно быстрее вновь выдворить за пределы родной
земли.
Уже в начале
октября 1887 года Пашков, по предписанию Департамента полиции, вынужден был
удалиться опять за границу. На Западе проповедник нашел для себя много духовной
работы. Странствуя по Европе, он вливается в число сотрудников знаменитой на
весь мир христианской миссии Армия спасения. Проповеди Пашкова звучат на уличных
собраниях Армии спасения, на конференциях Международного евангельского альянса,
также он выделяет средства на поддержку миссионеров в Индии, в
Китае.
Из России Пашков
получал сотни писем. Писали именитые друзья из Петербурга, простые
крестьяне-единоверцы из провинций. Пашков с болью узнавал о том, что в России
умножается количество ссыльных за отход от официальной Церкви. Василий
Кирпичников, многолетний служащий тамбовского имения, хорошо знающий свое дело
лесничий, был сослан по этапу в Минусинск Енисейской губернии. Пашков узнал об
этом из письма его жены Авдотьи. Она решила разделить судьбу мужа, намереваясь
отправиться к месту ссылки в Сибирь. Пашков незамедлительно высылает Авдотье
денежное пособие на дальнюю дорогу.
Помимо
беспокойств о судьбе страждущих за убеждения, организации необходимой помощи им
Пашкова не оставляют заботы о благоустройстве крестьянского и рабочего населения
в его имениях. В 1895 году Василий Александрович присылает в Департамент
земледелия и Тамбовское губернское земство проект устройства низшей
сельскохозяйственной школы для подготовки специалистов разного профиля с
трехгодичным сроком обучения. Проект предусматривал оснащение школы современным
оборудованием, учебно-производственными мастерскими. Предполагалось также
возвести комплекс новых зданий.
Несмотря на то
что подобного типа школ в Тамбовской губернии не было и явная польза этого
начинания была осознана Департаментом земледелия, проект попал в капкан
идеологических и бюрократических проволочек. Вместо того чтобы сразу приступить
к производственно-технической стороне дела, тамбовский губернатор затеял долгую
переписку с моршанским исправником по вопросам религиозных вероучений. На
запросы губернатора бдительный страж порядка в рапорте от 20 декабря 1899 года
ответствовал: «При очевидной полезности учреждения сельхозшколы в Моршанском
уезде устройство таковой школы в имении полковника Пашкова вызывает некоторые
опасения, связанные с вопросом об известной Вашему превосходительству
пропаганде, для которой общение крестьянской молодежи в среде экономических
служащих может создать благоприятную обстановку. Поэтому я положил бы, что, пока
не исчезнут все следы пропаганды, учреждение сельхозшколы в селе Матчерке едва
ли будет удобным».
Чиновники
Канцелярии тамбовского губернатора стали ворошить все старые бумаги, где
отмечались религиозная деятельность Пашкова и меры властей о ее пресечении. Все
справки о деяниях Пашкова как проповедника губернатор отправил в Департамент
земледелия, заключив, что школу открывать не следует.
На защиту проекта
Пашкова неожиданно встал уполномоченный по сельхозчасти Тамбовской губернии
В.Н.Дьяков. 23 мая 1900 года он составил обстоятельное письмо губернатору, в
котором детально обрисовал моршанское имение Пашкова как продуктивное
многоотраслевое хозяйство. «Такие специальные школы чрезвычайно необходимы в
настоящее тяжелое время, переживаемое русским сельским хозяйством, когда и
большой, и малый хозяин одинаково гнутся под тяжестью целого ряда
неблагоприятных условий в виде недородов, низких цен на хлеб, дороговизны на все
остальное», – пояснял Дьяков. Губернатору доводы Дьякова показались весьма
убедительными. Он отправляет письмо уполномоченного в Департамент земледелия со
своей положительной резолюцией.
В общем хоре
чиновников пробивалась и трезвые голоса, вполне свободные от пут какой-либо
идеологии. Но столь затяжная волокита так и не открыла возможностей для
практического воплощения дельного пашковского проекта.
Заботливый
помещик-новатор, проповедник евангельских идеалов, искренний патриот России
Василий Пашков так и не смог в дальнейшем вернуться на столь дорогую ему родину.
Жизненный путь русского аристократа-скитальца оборвался в Париже 30 января 1902
года. Погребение тела усопшего совершалось в Риме на протестантском кладбище.
Заканчивая траурную церемонию, пастор Теодор Монод прочитал слова Христа из
Евангелия: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное». Это же
изречение было запечатлено и на большом надгробном памятнике
Пашкову.
Владимир
Александрович Попов - преподаватель Московского богословского института
Российского союза евангельских христиан-баптистов.
Количество просмотров 1490
Комментарии ВКонтактеКомментарии Facebook |
|
COPYRIGHTS 2009-2024 Все права защищены | Разработка сайта – WebRassvetПри частичной или полной перепечатке материалов портала, ссылка на word4you.ru обязательна |