Маленькие герои или жертвы гендерных экспериментов?

Худенький паренек на сцене читает рэп. Он подстрижен под «ежик», одет в мешковатые штаны и куртку, как мальчик, и его голос еще даже не начал ломаться, поэтому похож на девчачий.

По правде говоря, это и есть девочка, если только не брать во внимание то, что она считает себя мальчиком, и ее мама ничего не имеет против, так же как и все остальные в лагере Аранутик (Camp Aranu’tiq), «лагере для трансгендеров и молодежи с различной половой принадлежностью», где она и выступает.

Алекс не больше восьми лет, она находится на самой первой стадии понимания своей сексуальной принадлежности, но она отчаянно хочет быть мальчиком, и она «всегда ощущала себя мальчиком». Именно это она сказала своей маме около года назад.

"Поэтому тем жарким днем в июле я подошла к маме / с надеждой в сердце и слезами в глазах. / Я сказала ей, что девочка, которую она видит перед собой – это ее сын. / Я всегда себя так ощущала, и мне от этого было невесело. / Мы вместе посидели немного. / Мне показалось, она грустит, но затем она улыбнулась. / Она сказала мне, что я смелая, и что она гордится мной, / что я пришла к ней, чтобы она помогла мне разобраться. / Моя семья и друзья / так же помогли мне, / и эта поддержка / просто опьянила меня. / С этого дня / начался мой путь/…"

Лагерь Аранутик определенно является частью этой поддержки. Согласно тому, что написано на веб-сайте, руководство лагеря «обычно не говорит о половой принадлежности», а сосредотачивается на том, чтобы «привить уверенность и жизнестойкость детям, построить сообщества трансгендеров и молодежи с различной половой самоидентификацией через время, проведенное в лагере».

Уверенности Алекс определенно не занимать, а почему бы и нет? Газета Huffington Post называет ребенка «героем с первой полосы газет». Хотя дети в школе и даже некоторые учителя, не говоря уже о других родителях, могут быть против того, чтобы обращаться к девочке в мужском роде, и им сложно согласиться с «его» использованием мужских туалетов, эксперты советуют им смириться, а популярные СМИ вовсю расхваливают этот стиль жизни. Культурное движение, которое не видит неотъемлемой взаимосвязи между физическим полом и «гендерной самоидентификацией», отказывается слушать какие-либо возражения.

В начале прошлой недели одна из общественных телепрограмм Австралии под названием «Четыре угла» (Four Corners) показала двух детей, находящихся в процессе сексуального преображения, и их родителей, заявив, что они показывают «особое мужество, которое вдохновляет остальных». Педиатр, психиатр и судья согласились, что дети должны получать помощь в этом процессе. Главный судья Суда по делам семьи Диана Брайант (Diana Bryant), чье заключение должно было дать разрешение несовершеннолетним детям получать лечение, убеждена, что их состояние «врожденное», то есть, естественное.

Одному из детей, Изабель (ранее Кэмпбелл), уже 11, и она уже год ходит в школу под своей выбранной личностью, одетая в девичью форму. Сначала некоторые дети ее дразнили («У тебя все равно есть [пенис], даже если ты одеваешься как девочка»), однако после того, как Изабелль написала искреннее письмо, адресованное всей школе, издевательства прекратились. Директор маленькой школы неподалеку от Мельбурна признал храбрость ребенка.

Кэмпбелл сказал своим родителям (его мать является социальным работником, а отец управляет семейной гостиницей) после своего 10-го дня рождения, что он чувствует себя девочкой в чужом теле. Это заявление поставило их в тупик. Мальчик всегда отказывался принимать участие в мальчишеских играх и играл в девичьи игры с переодеванием, поэтому они думали, что он вырастет гомосексуалом и, по их собственному признанию, были к этому готовы и даже счастливы.

Возможно, следует отметить, что подобная идея  пришла в голову ребенку после основательного изучения этого вопроса в Интернете. Кэмпбелл нашел множество веб-сайтов и видео, рассказывающих, что «можно что-то сделать» с этими чувствами, однако самое большое влияние на него оказало публичное признание американского транссексуала Джазза Дженнингса (Jazz Jennings) в телешоу. Он увидел образ счастливого, уверенного в себе человека, которым он хотел быть, и сказал об этом своей матери.

Однако его окрыленное состояние быстро сменилось огорчением, когда семья начала подготовку всего необходимого для «трансформации». Он начал повторять, что не видит для себя «никакого будущего». «Для меня это стало переломным моментом, когда мои собственные смущение и страх отошли на второй план, и я начала думать только о том, что обязана создать для нее будущее, в котором она сможет жить и быть счастливой», – рассказала мать ведущему шоу «Четыре угла».

Изабель начала встречаться с членами команды из гендерной клиники в Королевской детской больнице в Мельбурне, которую возглавляла педиатр Мишель Телфер (Michelle Telfer). Весь процесс, казалось, управлялся только самим ребенком, который сейчас с нетерпением ждет первой стадии медицинского лечения – принятия гормонов, препятствующих половому развитию (Гонадотропина). Они не дадут голосу Изабель/Кэмпбелла сломаться и воспрепятствуют росту мужских волос на теле, однако их эффект является обратимым. Через несколько лет Изабелль может решить снова стать Кэмпбеллом или перейти к следующей стадии трансформации, «крос-сексуальным гормонам», которые необратимо феминизируют мужчину или маскулинизируют женщину, и тогда в 18 лет он сможет пройти операцию по «смене пола». Пока что 11-летний ребенок с нетерпением ждет и того, и другого.

Нарастающая волна

Изабель и другой подросток Джеми (Jamie), попавший на ту же самую телепрограмму, и, вне сомнения, молодой Алекс – это часть нарастающей волны среди детей и подростков, проходящих лечение в специальных гендерных клиниках по всему миру. Раньше многие из них обратились бы к частному психиатру.

Доктор Телфер отмечает, что обращения в Мельбурнскую гендерную клинику возрасли с одного человека в 2003 году до 100 в 2014. «Это происходит во всем Западном мире, по всей Америке и Европе».

Голландская команда из университета (VU University) в Амстердаме – лидер современного «свободного» подхода к детям с различным половым поведением – принимает в среднем 40 детей и 40 подростков в год. Это количество увеличилось с пары человек, которые у них были на момент начала их первой гендерной клиники для детей в Утрехте в 1987 году.

Само существование подобных центров, подпитываемое Интернетом с его рассказами о гендерном беспокойстве и счастливых – или мрачных – решениях, и культурными посланиями о нормальности и даже желательности гендерного разнообразия, повлияло на увеличение количества детей, «выходящих из-за кулис». Из-за «социальных перемен» они чувствует себя в безопасности, утверждает Телфер: «Они понимают, что у нас есть способ лечения, который может им помочь».

Последнее издание психиатрической «библии», Диагностического и статистического руководства по психическим болезням – 5 (DSM-V), способствовало этому, упразднив такой диагноз, как расстройство половой идентификации (ГИД), заменив его гендерной дисфорией – ощущением несчастья по поводу своей принадлежности к мужскому или женскому полу. Являясь ранее симптомом расстройства половой идентификации, гендерная дисфория теперь единственное, в чем заинтересованы врачи. Новое руководство гласит:

Важно отметить, что гендерный нонконформизм не является сам по себе психическим расстройством. Критическим элементом гендерной дисфории является присутствие клинически значимого расстройства, связанного с этим состоянием.

Помогает ли это лечение?

Однако, если говорить о долгосрочной перспективе, помогают ли таким людям, как Изабель, лечение, основанное на мнении, что транссексуализм является просто еще одной точкой полового «спектра»? Это пока остается неясным. Анализ литературы, опубликованной в Американском журнале психиатрии в августе 2012 года, указывает, что не было проведено рандомизированных исследований исхода какой-либо формы лечения, и это, в отсутствие подобных исследований, «самый высокий уровень доказательств, имеющихся на данный момент». Это мнение экспертов.

Одна школа экспертных мнений, основанная на традиционном понимании, что (ГИД) является психическим расстройством, поощрило бы маму Алекс и родителей Изабель обратиться за помощью к профессионалу намного раньше, когда терапия могла бы разрешить проблему, которая привела к самоидентификации их ребенка с противоположным полом.

Доктор Кеннет Цукер (Dr Kenneth Zucker), психолог и глава службы по гендерному самоопределению в Центре лечения зависимости и психического здоровья в Торонто, в сотрудничестве с психиатром Сюзан Бредли (Susan Bradley) работал более чем с 500 подростками с отличающейся половой самоидентификацией. Его терапевтические методы направлены на примирение ребенка с его физическим полом через лечение любых семейных патологий и поощрение однополой дружбы. В своих исследованиях, как он заявил в интервью журналистам газеты New York Times, 80% этих детей переросли такие наклонности, как переодевание в одежду противоположного пола, тогда как от 15 до 20 % детей продолжили испытывать дискомфорт относительно своего пола и, в конечном итоге, могли совершить операцию по смене пола.

Цукер полагает, что его подход благосклонней к детям, потому что он защищает их от изоляции, ощущения несчастья и низкой самооценки до тех пор, пока они не становятся достаточно взрослыми, чтобы принимать свои собственные решения. Конечно, если заставить общество принять транссуксеализм, это будет возможным в любом случае.

Доктор Пол МакХью (Paul McHugh) из университета Джонса Хопкинса является другим выдающимся психиатром, с большим опытом работы, который настаивает на том, что лечение, завязанное на смене пола, не помогает детям. Он пошел дальше, чем Цукер, и сказал, что искажение природы для ослабления психического расстройства никому не помогает, а только вредит, подпитывая эту иллюзию.

Риск самоубийства

Команда гендерной клиники в Мельбурне утверждает, что они принимают решения, взвешивая все риски и пользу для каждого ребенка. Риски, которые они подразумевают, включают в себя самоубийство и членовредительства среди несовершеннолетних, не проходивших лечение, и сожаление среди тех, кто прошел операцию. Они называют очень высокие цифры попыток самоубийства среди не проходивших лечение (30%) и членовредительства (50%), и очень низкие цифры испытавших сожаление после операции: менее 0,5%.

Не совсем ясно, откуда взялись эти данные, хотя исследование ЛГБТ-молодежи в 2012 году упоминает 30%. В любом случае, можно поверить, что некоторые подростки с неисправимой гендерной дисфорией могут попытаться покончить с собой, и мысль о том, что его ребенку можно помочь, определенно придала отцу Изабель решимости начать лечение.

С другой стороны, сложно принять за чистую монету уровень сожаления в 0,5%. Анализируя случаи операций в университете Джонса Хопкинса, МакХью обнаружил, что большинство его пациентов «описывали свои чувства как «удовлетворительные» касательно результатов, однако их последующее психо-социальное приспособление было не лучше того, через которое проходили те, кто не проходил операцию».

В своей недавней статье он так же указал на здравое шведское исследование, опубликованное в 2011 году, обнаружившее, что уровень самоубийства среди пациентов, прошедших смену пола, был в 20 раз выше, чем у не-трансгендеров. Заключение авторов подтверждает собственные находки МакХью:

Даже если операция и гормональная терапия облегчают гендерную дисфорию, их очевидно недостаточно, чтобы уменьшить высокий уровень смертности, наблюдаемый среди транссексуалов.

Распространенная ошибка состоит в том, чтобы давать детям и подросткам то, что они хотят, а не то, что им нужно. На какое-то время это их осчастливит, однако именно им придется жить с последствиями неправильного лечения.

Алекс и Изабель сегодня лишь дети. Они заслуживают от взрослых лучшего, чем стать заложниками эксперимента по доказательству точки зрения касательно пола – эксперимента, который не несет никаких рисков для самих взрослых.

Автор: Кэролин Мойнихан (Carolyn Moynihan) 

MercatorNet

Перевод: Анна Углева

Источник: www.refnews.ru