Размышления у парадного подъезда по неторжественным дням
(Напечатано впервые 29.02.2000. Незначительная, чисто техническая, корректура никак не повлияла на смысл первоначального текста.)
Газеты издают для того, чтобы их читали. Если диссертации, объяснительные и, иногда, книги могут писаться для того, чтобы стать «вещью в себе» — средством для получения званий, снисхождения и гонораров, то проделывать такой номер с газетой было бы верхом идиотизма. Если ты что-то периодически из себя «выпускаешь», а это что-то используют не совсем с той целью, о которой мечталось тебе (сало заворачивают, на гвоздик вешают и в общественной бане под ноги подкладывают) значит, нужно поискать лучшее применение своим недюжинным способностям, а из газетно-журнального моря уплыть, не поднимая волны, куда-нибудь в тину или тихую заводь, чтобы не мешать в этом море резвиться другим «акулам пера». А если все равно ужасно хочется писать, пиши в стол (или в Интернет). А смысл существования газет (и газеток) в том, чтобы их кто-то прочитал. Что потом забудут, это неважно. Главное, чтобы прочитали.
И подтверждения «читания» своих тиражей всегда воспринимаются теми, кто эти тиражи пишет и издает, очень живо.
Вот одно из подтверждений поступило к нам от брата Станислава.
«Братья и сестры, я обращаюсь к вам: может, кто желает мне помочь познать нашего Господа Иисуса Христа? Мне очень многое непонятно, я начинаю путаться, особенно в этих сектах. Я не хочу никого знать, кроме Иисуса Христа, а меня начинают запутывать в этих сектах. Братья и сестры, я молюсь каждый день, и много раз, и прошу: “Господи Иисус Христос! Помоги! Сделай так, чтобы люди жили в мире и согласии, дай им всем здоровья, радости, хорошей жизни и чтобы никто ни с кем не ругался, а себе прошу, чтобы Иисус Христос вошел в меня, в мое сердце, в мою душу и помог мне жить духовно (хоть я и не знаю, что это такое, где-то вычитал в духовной литературе)”».
Так не замахнуться ли нам (всем вместе, я имею в виду) на разговор о сектах, деноминациях и конфессиях? Ведь тема-то эта представляет интерес далеко не просто спортивный. Для многих это вопрос жизни и смерти. В процитированном письме сказано: «Я не хочу никого знать, кроме Иисуса Христа (Который есть воскресение и жизнь), а меня начинают запутывать в этих сектах (то есть жизни не дают)». Лучше примера просто не найти: Иисус Христос = жизнь, секты = не-жизнь (потому что, как пел Тальков, «нельзя это жизнью назвать»).
Итак, замахиваемся? Думаю, нужно.
Потому что рано или поздно вопросы единства и розни тех, кто называет себя христианами, решать придется каждому, кто их пока для себя не решил. И даже тем, кто, в принципе, в этих вопросах имеет ясность, время от времени приходится освежать свой взгляд на Тело Христово, Церковь с большой буквы, и обламывать сектантскую корочку, которая нарастает сама собой, если на нее внимания не обращать (не говорю уж о тех случаях, когда эту корочку наращивают сознательно и целенаправленно).
Сначала разберемся в терминах. Начнем с самого страшного из них.
Что такое Секта? По-латыни sequi значит следовать. Существительное secta, от этого глагола образованное, означает, следовательно, всего-навсего кучку (или группку) людей, которые «следуют». Куда следуют, это уже проблема самих этих людей. Следовать-то можно куда угодно — одни по утрам в воскресенье, например, следуют в пивбар, другие — в церковь, а кто-то целый день вообще никуда не следует, из всех достижений человечества облюбовав диванчик и пульт дистанционного управления телевизором.
Но пал Рим, повымирали те, кто на латыни изъяснялся единственно потому, что больше ни на каком другом языке изъясняться не мог, и слово «секта» приобрело значение «обзывательное». Оно стало означать не только, что кто-то, нарушив запрет: «Больше трех не собираться!», куда-то следует, но еще и то, что следуют эти «больше трех» не туда. Нужно туда (все же идут, и ничего), а эти не туда. Значит, секта.
И в истории не раз так бывало, есть и будет, что «сектой» обзывают как раз тех, кто сам мог бы всех остальных обозвать, поправить и направить, куда нужно. «Подавляющее большинство» в вопросах, касающихся смысла жизни, лыка не вяжет. Большинство на вопрос «быть или не быть» хором, строем и под бурные и продолжительные аплодисменты отвечает: «Не быть!!!» «И сами не будем, и другим не дадим. Сам погибай, и товарища туда же сплавляй!» Так что иногда «секта» становилось из слова просто «обзывательного» синонимом самых страшных политических и юридических терминов: «секта», «враг народа» и «расстрел» значили одно и то же.
Но само по себе слово «секта» ничего такого не значит. Оно просто значит, что кто-то с кем-то куда-то следует.
Еще есть слова «деноминация» и «конфессия», которые означают то же самое, только поприличнее что ли, или что тех, кто куда-то с кем-то следует, побольше, чем в секте. А еще если про кого говорят, что они не секта, а конфессия, это значит, что государство то ли не против, чтобы они следовали, куда следуют, то ли очень даже за.
Слово «деноминация» в словарях русского языка совсем еще новичок, а там, откуда оно пришло, в словарях языка английского, denomination означает «организованная группа религиозных конгрегаций (приходов)».
«Конфессия», или латинское confessio, означает вероисповедание, то есть по сути то же самое, что и секта, — кто-то что-то исповедует.
Итак, чтобы мне легче было писать, а вам легче понимать, я на пару страниц рискну слить три вышеупомянутых термина в слове «секта» и думаю, что чисто техническо-этимологически имею на это полное право.
Но это предисловие и упрощение ничуть не приближает нас к ответу на главный наш вопрос: почему одни идут туда, а другие сюда? Почему люди, исповедующие одного и того же Бога, одного и того же Сына Его, Иисуса Христа, как только собираются больше трех, так и начинают расползаться, как тараканы? И самое страшное не в том, что ногами они расходятся в разные стороны (это им, в принципе, Сам Бог велел), а то, что, расходясь ногами, они становятся заклятыми врагами в душе и годами знать друг друга не хотят (вражде двух самых больших в мире христианских сект уже почти ТЫСЯЧА лет).
Один студент одной семинарии попросил меня в письменном виде поделиться с ним своими соображениями на тему его, студента, дипломной работы. Тема студента (и по совместительству пастора) интересует та же, что и того брата, который нам писал отнюдь не с семинарской скамьи. Привожу эту тему вместе с вопросами.
Вопросы о разделениях в церкви
1. Что или кто, на ваш взгляд, является основной причиной разделений в церкви? Почему?
2. В связи с этим какое бы вы дали определение этому слову: «разделение»?
3. Вспомните какой-нибудь пример из вашего служения или из служения хорошо вам знакомого человека, когда вам или ему пришлось быть свидетелем раскола в церкви (имена можно заменять на такие слова, как «брат», «сестра», «диакон» или «пресвитер»).
4. Что помогло разрешить этот конфликт между фракциями или группировками в общине? Если этот конфликт до сих пор не разрешен, то в каком состоянии сейчас эта церковь?
5. Как вы думаете, можно ли избежать подобных проблем в церкви? (Да или нет)
6. Как должен вести себя в подобных ситуациях служитель церкви?
За недостатком места, желания и смысла я, с вашего позволения, обойду молчанием вопрос № 3. Хотя рассказать тут есть что. За свой христианский век чего-чего, а расколов мне повидать пришлось немало, а в некоторых даже и самолично поучаствовать. Довелось и лично знавать некоторых людей, у которых просто талант производить разделения... и властвовать. Так что к третьему вопросу примеры подставляйте свои, тем более что далеко за ними ходить вряд ли кому-то понадобится. А мы попробуем копнуть глубже, глянуть глобальнее.
Мне представляется, что дело с образованием сект, или с разделением, обстоит предельно просто.
Люди, верующие во Христа и в оба Завета, Ветхий и Новый, просто не могут не исполнять заповедей Бога Отца и Бога Сына. Отец самую первую заповедь новорожденному человечеству дал какую?
«...Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю...» (Быт. 1:28)
А Сын через тысячи лет повторил эту же заповедь в изложении для эпохи Нового Завета:
«Итак идите, научите все народы...» (Мф. 28:19)
Бог любит компанию. Сам Триединый Бог — уже не одиночество, уже общение, уже компания. Но Бог восхотел собраться «больше трех» и сотворил сначала одного человека, потом еще одну... тоже человека, а потом этим двоим поручил начатое дело продолжать.
Правда, они доверия не оправдали, дело на корню загубили, и с теми, кто «наплодился» после грехопадения, Бог мог иметь общение и быть в одной компании, в одной секте только через Свой Крест и человеческую в этот Крест веру. То есть, чтобы продолжать дело собирания «маленькой такой компании» — «великого множества людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков» (Отк. 7:9), Богу Отцу нужно было послать на смерть Бога Сына, воскресить Его и открыть путь к воскресению, рождению свыше, людям, наплодившимся рождением «сниже». Тот, кто рожден только «от крови, от хотения плоти... от хотения мужа», для Божественной компании лицом не вышел, потому что образ Божий искажен и искорежен в нем грехом. Поэтому нужен был Крест, нужен был Новый Завет, нужна была новая версия первой заповеди Божьей.
И после этого пошло новозаветное, духовное «пложение и размножение». Ученики в силе Духа Святого пошли и стали научать, крестить и учить соблюдать все, что повелел им Христос.
Вначале христиан считали сектой внутри иудаизма и прямо так и называли — «секта», тем более что бегло говорящий на латыни народ еще не повымирал и свой великий и могучий латинский язык в итальянскую, испанскую, французскую и румынскую «трасянку» не превратил. Поэтому все понимали, что эти следуют за Тем, за Кем до них никто не следовал.
Но очень скоро стали появляться «секты в секте». Насколько я понимаю («разумнейшие, поправте», как писал Скорина), первое упоминание секты, течения, фракции, группировки в ранней христианской церкви содержится в 6-й главе Деяний: «...Произошел у Еллинистов ропот на Евреев...» (Деян. 6:1) Значит, были в первой христианской общине, пока еще полностью однородной как в смысле доктринальном, так и в национальном, явно не смешивавшиеся, словно вода и масло, части единого целого — евреи местные и неместные, которые приехали из рассеяния, нахватавшись там заморских привычек и словечек. А где есть две группировки, там (было бы желание!) можно организовать и раскол.
Кому на руку раскол народа Божьего, срыв Божьего плана по созданию огромной компании из детей Божьих, совершенно понятно — дьяволу. В данном случае апостолы не сплоховали и врага рода человеческого силой Духа Святого нейтрализовали (кто не знает или подзабыл, как, читайте Деян. 6:1–7).
Но он не отчаялся — сатана вообще, судя по всему, в отличие от нас, христиан, ни депрессией, ни хандрой, ни сплином, ни тоской не страдает, от этих наших болячек у него идеальный иммунитет. Он не плачет: «Обидели бедняжку, не дали церквушку расколоть». Он идет и принимается раскалывать то ли ту же церквушку, но по другому шву, то ли другую семейку чад Божьих. Угрозы единству первых христиан возникали то тут, то там. То возникнет зародыш секты «бережливых» (Анания и Сапфира, Деян. 5:1–11) среди «религиозных фанатиков», которые все, что имели, волокли в церковь, то встанет проблема, как быть с полукровками-самарянами и инородцами-еллинами, которые ни в Законе Божьем ничего не смыслят, ни молиться по-человечески, то есть по-еврейски, не обучены.
И наконец алеет горизонт и занимается заря «нашей эры», когда верующие во Христа начинают делиться по «благородным» и «возвышенным» причинам расхождения во взглядах.
«“Я Павлов”; “я Аполлосов”; “я Кифин”; “а я Христов”» (1 Кор. 1:12) — это уже проба голоса зарождающихся деноминаций и конфессий. И с тех пор эти голоса — «Я папин (папа в Риме), я мамин, а я сама по себе» — не смолкают, смущая, сбивая с толку и отпугивая от церкви Христовой как верующих, так и неверующих.
В том, что Павел, Аполлос и Петр много чему путному научить могли и, самое главное, о Христе истинно и искренне свидетельствовали, сомнений быть не должно. Не нужно оспаривать и то, что одному нравится поп, другому — попадья, а третьему — попова дочка: кого-то тянет к Макдауэллу, кого-то к Льюису, а кого-то — к Феофану Затворнику. И ничего плохого не было в том, что одни с полуслова понимали, что говорит Бог, внимая речам Павла, а другие на лету хватали наставления Аполлоса. Плохое началось тогда, когда люди начали отдавать себя Павлу, Аполлосу или Кифе с кишками и потрохами, когда они заранее подписывались под всем, что Павел или Кифа скажет и сделает. Это уже трещинка в единой секте людей, следующих за Христом. Время пошло, и стоит только дрогнуть ноге, языку или уму учителя (что случалось даже с тем же Кифой), как моментально появится «секта в секте»: ведь я же Кифин, а «мы с товарищем друзья — куда он, туда и я».
Вот так и появляются секты, деноминации и конфессии. Оно, может, и правда, что в них иногда собираются единомышленники, и может, какой-то пятидесятник и на самом деле готов от Христа быть отлученным, только бы говорить на языках, а баптист — только чтобы никому не дать на них говорить, но мне все больше встречались и встречаются люди бедные, подневольные, которые своего «громкого» мнения не имеют, смело высказываются только шепотом и принадлежат к той секте, к которой принадлежат, просто потому, что принадлежат. «Ну живу я здесь! А на чем кому говорить и как спасение теряется, это не мне решать. На это люди есть, святейшим синодом поставленные. Правда, я тебе шепотом про этих поставленных кое-что могу рассказать, но “поставлены” же они все-таки, так что лучше я тебе про них не шепотом, а молча расскажу».
Крепостное право в христианских сектах, запрет на прозелитизм (обращение в свою веру) настолько укоренился, что некоторые не стыдятся прямо с кафедр запрещать даже разовое посещение даже церквей одной с ними деноминации. Получается абсурд в кубе: все идем за Христом, но туда, куда идут православные и католики, вообще даже и не смотри, про пятидесятников и, упаси Боже, харизматов забудь, да и на своих братьев, в одном песеннике духовную жажду утоляющих, не очень-то посматривай. Смотри на тех, кто над тобой поставлен и к кому ты приписан. А они во всем разберутся.
И забывают люди, что поставлен над ними один только Господь Бог, и что гражданство у них одно, Царства Небесного, в котором «Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4:4–6) и никаких конфессий, деноминаций и сект. Если уж на то пошло, в Царстве Небесном одна секта, одна конфессия, одна деноминация, один символ веры. Все следуют (по-латыни «secuntur») в одну сторону, к одной Личности — к горнему, то есть по вертикали, а не по горизонтали, к земным сектам, конфессиям и деноминациям, многие из которых уже превратились или на глазах превращаются в организации чисто человеческие, где ни речи, ни свечи о горнем не напоминают.
А то, что по горизонтали все мы разные и что следовать за одним Христом можно разным шагом (кто вприпрыжку, кто прихрамывая, а кто ползком), с разными песнями на разных языках и даже в разной тональности, так это же просто аксиома. Ну не могут австралийский абориген с кольцом в носу (да простят меня австралийцы, если там сейчас фасон не тот) и Вася из Давид-Городка друг под друга ногу подбирать, в Царство Небесное идучи. Лицом Вася под австралийца несколько не вышел, и полесский акцент торчит из него, как из мешка шило. Тут сект искать не нужно. В Риме, в Коринфе и в Ефесе церкви были абсолютно друг на друга не похожие, хоть некоторые люди (Акила и Прискилла, например) были в разное время членами каждой из них. И Павел их не призывал друг на друга равняться. Стали бы христиане во всем на Коринфскую церковь равняться, по сей день с хлебопреломления пьяных бы выносили. Павел христиан призывал равняться только на Христа (2 Кор. 3:18). Идти в одну сторону, за Христом, могут не только сиамские близнецы, но и православный эфиоп с харизматом-эскимосом.
Так что не надо непохожести бояться, а радоваться ей нужно. А кто уверен, что в церкви все должны быть под один пробор причесаны, в одно время приходить и уходить и вместе на другой бок переворачиваться, наставьте у себя дома зеркал по всем углам и общайтесь с «единомышленниками»... пока за вами не приедут. С людьми так не получится. Члену любой тоталитарной секты стоит прислушаться к словам проходимца Попандопуло: «Что-то не нравится мне наш режим. Сдается мне, мы накануне грандиозного шухера» и, если Бог лично тебя не призывает этот режим реформировать, сделать ногами то же самое, что сделал Попандопуло, — подыскать режим более перспективный. Если такого поблизости нет, можно его и самому создать.
Надеюсь, ход моей мысли понятен, вы за ним следите и следуете, так что все читающие эту статью на данный момент представляют собой типичный пример временной «секты», людей, следующих в одном направлении. Но для тех, кому что-то непонятно, и для удобства студента семинарии кратко подытоживаю суть сказанного и отвечаю на те вопросы, на которые есть что ответить:
Вопрос №1.
Основная причина разделений в церкви (неодушевленная): центробежная сила Божьей заповеди «плодитесь и размножайтесь» в новозаветном изложении «идите и научите» при отсутствии (или слабости) центростремительной силы единства во Христе и подмены ее человеческими узами (всякого рода крепостными правами).
Основная причина разделений в церкви (одушевленная): сатана с его подручными — бесами и нами (когда мы действуем по плоти, а не по духу).
Вопрос №2. Определение слова «разделение»
Разделение географическое, языковое, по названию общины и репертуару исполняемых песен никакое еще не разделение, если разделившиеся ногами остались одной сектой, то есть следуют, как могут, за Христом. Разделение — это когда как минимум одна разделившаяся сторона пошла (даже оставшись там, где была) не за Христом, а за людьми (чаще всего за самыми любимыми, то есть за самими собой).
Вопрос №5. Как можно избежать разделений?
Нет ничего проще. Для этого нужно всего-навсего хранить верность своей родной секте, той, что пошла не с 988 и не с 1517 г., а с дня Пятидесятницы — и быть с теми, кто следует за Христом. Правда, иногда это будет означать обязательный выход из некоторых не-Христовых сект (народ Божий часто «выходил из...»), но это уже вопрос не ко мне.
Вопрос №6. Как вести себя служителю церкви?
А тоже очень просто — мучиться, теряться в догадках, получать оплеухи, молиться, раскаиваться, сомневаться, ночей не спать, надеяться, бороться и отчаиваться, замирать от страха и ликовать от радости, поститься, увещевать, обличать, молчать, разбрасывать и собирать камни и т. д. и т. п. (см. Быт.1:1–Отк. 22:21). Это и есть та самая таинственная «духовная» жизнь.
Автор: Юрий Смирнов
kakasiewicz.livejournal.com
