Почему безнравственно благодарить Бога за атомную бомбу?

Многие миссионеры из США убежденно заявляли у нас на Украине, что уничтожение сотен  тысяч мирных жителей в Хиросиме и Нагасаки – это правильная и угодная Богу “мера”, сохранившая жизни полумиллиону американских солдат и преобразившая Японию.

Всегда есть большое искушение нарушить незыблемые нормы, запрещающие умышленное массовое убийство и ложь. На годовщину атомной бомбежки японских городов (это произошло 6 и 9 августа  1945 года) важно вспомнить, что именно стоит на кону подобных решений, и как эти решения влияют на тех, кто их принимает.

70 лет назад США сбросили атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки. А неделю назад в журнале “Уолл Стрит” появилась статья с заголовком “Благодарите Бога за атомную бомбу”.

Брет Стивенс в этой статье (заголовок взят из эссе Полла Фассела, 1981 год) жалуется на то, что в годовщину бомбардировки Японии общественность Америки снова “погрязнет в лицемерии”. Он пишет, что снова будут требования “извиниться” перед Японией и всем миром; снова будут призывы к ядерному разоружению, “заламывание рук” из-за “бесчеловечности”, проявленной людьми к людям. В конце своей статьи Стивенс пишет: “Общественность США переполнена чувством вины за грехи, которых она не совершала”. Он предлагает “способ” успокоения совести: “Посмотрите на “пламя мира”, горящее в парке Хиросимы. Посмотрите, какой миролюбивой стала культура Японии. И поблагодарите Бога за атомную бомбу”.

Не могу побороть, однако, в себе чувство, что Стивенс несколько лукавит. Каждый август я чаще слышу громогласные восхваления атомного бомбардирования Японии, чем “горькие сокрушения”. Как правило, аргументы в пользу бомбежки идут со стороны тех, с кем я делюсь своими глубокими убеждениями касательно ценности жизни. Этот принцип ценности жизни, которому я полностью привержен, выражается также в противлении абортам и эвтаназии. Но слишком часто мои оппоненты не могут предложить никакой моральной или юридической основы для своих взглядов на смертную казнь или военную этику.

Не убивай: предлагаемые исключения

Я могу еще понять разномыслие касательно высшей меры наказания. Я понимаю тех (хотя и не согласен с ними), кто, протестуя против абортов, поддерживают право государства казнить виновных уголовников. Понятно, что нерожденные дети являются невинными. Они не совершили ничего плохого и ни для кого не представляют угрозу. Поэтому их убийство – это не только преступление против жизни, но и проявление ужасной несправедливости.

Что касается эвтаназии, то здесь ситуация немного сложнее. Если предположить, что какой-то процент (очень незначительный, нужно полагать) людей просит эвтаназии – суицида с помощью врача (СПВ) – и делают это полностью добровольно, тогда мы будем вынуждены согласиться, что никакой несправедливости по отношению к ним нет, если их лишили жизни или помогли им лишить себя жизни; поскольку еще Аристотель и Фома Аквинский учили, что все, что человек не может считаться жертвой несправедливости если желает того или иного. Но это лишь теоретически так. На практике эвтаназия подразумевает ужасное преступление против дара человеческой жизни. Что еще более важно (с точки зрения политической морали), так это невозможность легализации эвтаназии без того, чтобы подвергнуть риску тех, кто не имеют возможности изъявить свою реальную волю, во всей ее полноте, из-за депрессии, например, или какого-либо физического недуга. Больные могут решиться на преждевременную смерть, уступив давлению членов своей семьи или врачей. Поэтому практика эвтаназии – это всегда несправедливо.

Несправедливость высшей меры наказания можно логически опровергнуть – по крайней мере, при условии принятия надлежащих мер для исключения непоправимой ошибки. Однако, как я уже объяснял, казнь – это все равно аморально. Справедливость не всегда тождественна нравственности. Умышленное убийство – это всегда аморально. Итак, такая комбинация, как неприятие абортов и защита смертной казни, является ошибочной, хотя и объяснимой.

Убийство умышленное и несправедливое

Совсем другое дело – оправдывать бомбежку Хиросимы и Нагасаки. Нет никакого сомнения в том (с этим не станет спорить даже Стивенс), что сбрасывание атомных бомб на эти города было намеренным массовым уничтожением людей, страшной по масштабам катастрофой, цель которой была деморализовать Японию, сломить волю ее политических лидеров. Вполне отдавался отчет в том, что будут уничтожены тысячи пожилых и немощных людей, женщин и детей, которые с точки зрения доктрины “справедливой войны” были невиновны. Дети были невиновны в абсолютном смысле, а все остальные (женщины, немощные, старики) не представляли никакой угрозы. Суть такой бомбежки была проста: мы убили тысячи невинных людей и убьем еще больше – будем убивать их, пока не принудим Японию к безусловной капитуляции.

Такое уничтожение людей является, во-первых, бесчеловечным (умышленное убийство огромного количества людей); далее, является несправедливым – лишение жизни человеческих существ, которые при любой здравой логике, существующей в мире, не представляли никакой опасности другим людям. Даже защитники атомного удара по Японии (такие как Стивен) не отрицают факта умышленного убийства сотен тысяч невинных. Они лишь указывают на “предупреждение убийства других людей” (в первую очередь солдат) – такая себе консеквенциальная этика.

О консеквенциализме можно много говорить. Обращение к нему как к единственному оправдывающему фактору требует, однако, наличия каких-то общих критериев, стандартов, согласно которым можно было бы оценить соотношение между убийством людей и “позитивными последствиями”. Однако не существует критериев, способных дать истинную оценку последствий; причем, речь идет не только о математическом соотношении количества убитых и количества “спасенных благодаря этому» душ, но и о нравственных последствиях для тех, кто отнимал эти жизни, кто видел эти убийства; для тех, кто поддерживал эти убийства; и, наконец, для всех нас с вами.  Консеквенциализм  Стивенса требует глубокого рассмотрения, которое в процессе приводит к почти неодолимым трудностям для принятия его точки зрения как нравственной.

Влияние выбора на самоформирование

Решение использовать атомное оружие против Японии – это феномен выбора. А значит, речь идет не просто о ряде внешних событий, в результате которых якобы (это еще не доказанный факт) спасено было больше людей, чем погибло, но и о длительных последствиях для трех категорий людей.

Во-первых, речь идет об исполнителях – тех, кто сбрасывал атомные бомбы на мирных жителей. Им внушили, что они убивают людей ради благих последствий. Такой выбор (если они не покаялись, конечно) имел формирующее воздействие на их характер. Им прививалась консеквенциальная этика. Перестали бы они уничтожать мирных людей, если бы Япония не сдалась и после второго атомного удара? Сомнительно, что они остановились бы “на достигнутом”. Если уничтожить два города – это благо, то почему бы не уничтожить и еще два?

 Во-вторых, речь идет о нации, принявшей это решение. Официально решение было принято  власть имеющими. В данном случае эту роль выполнил Трумэн, президент США. Когда Стивенс говорит (хотя и в пренебрежительном тоне) о “снедаемом виной” обществе, он, мне кажется, намного ближе к истине, чем думает. Потому что нация действительно виновна. Она “действовала” в лице Трумэна и его команды. Разумеется, есть разница между теми, кто молча соглашался с официальным решением Трумэна сбросить бомбы, и теми, кто бы против. Однако Трумэн, как авторитетнейшее лицо, способствовал определенному самоформированию нации, в результате чего многие одобряли его решение, следовали его мышлению и благодарили за “заботу о них”.

Имеет такое национальное самоформирование свои собственные последствия? Конечно же, да. Стивенс указывает на то, что однажды “наказанная” Япония решила следовать миру. Однако он умалчивает о последствиях, проявившихся в истории нашего народа: неоправданные убийства “всех подряд” во Вьетнаме, официальное решение полностью уничтожить Советский Союз, если он первым нанесет ядерный удар; а также “внутренние” последствия, такие как принятие практики аборта или эвтаназии. Сохраняется та же концепция “убийства ради благих последствий”. Таковы трагичные последствия консеквенциальной этики. Так была вымощена дорога от катастрофического решения разрушить японские города к тем видам убийств, которые сейчас принимаются и одобряются.

Все это подводит нас к третьей категории людей, на которых повлияло или может повлиять решение атомного удара. Речь идет о нас с вами: радоваться нам или печалиться тому решению, которое было принято 70 лет назад – сбросить бомбы на японские города. Исходя из предложенной мною аргументации, я считаю печаль лучшим вариантом. Такой вариант отвергает это страшное решение и настраивает наше сердце против убийства тысяч невинных.

А теперь подумайте о предложении Стивенса: благодарить Бога за атомную бомбу. Существует ли более короткий путь (чем предложение Стивенса) к тому, чтобы впитать в себя аморальное мышление консеквенциализма? Существует ли более величественный способ (чем предложение Стивенса) прославить Трумэна за содеянное злодеяние? Весьма сомневаюсь.

Предупреждение для нынешнего поколения

Бросая взгляд на историю журнала “Public Discourse”, я прихожу к выводу, что ни одна спорная тема не вызывала столько раздражения в рядах противников абортов и эвтаназии (т.е. моих союзников «во всем другом»), чем вопрос умышленного убийства (смертная казнь, уничтожение мирных жителей) и мое мнение, что концепция “убийство ради блага” являются ложью.  Недавно сторонники “за-жизнь” громко возмущались (и правильно делали) из-за варварской практики Американской федерации планирования семьи (Planned Parenthood). Многих поразила черствость, равнодушие этой организации к практике уничтожения нерожденных детей, продажи их органов и т. Речь идет не просто о деньгах, но об ужасном обесценивании человеческой жизни. Однако такое равнодушие, такие действия коренятся в принципах и технологиях, построенных на лжи.

А если это так, то будет крайне непоследовательно критиковать практику Центра Медицинского Прогресса (Center for Medical Progress), радуясь в то же время тому, что сделал с Японией Трумэн во время Второй мировой войны. Одобрение того и другого представляет особую опасность для сторонников “за-жизнь”, поскольку прививает мышление, противоречащее принципу общего блага, попирающее абсолютные нравственные нормы и искажающее правильные представления о том, что является наиболее важным. Такой путь (консеквенциализм) не ведет к праведности, как в масштабе одной личности, и так и в масштабе всей нации. Это не та возвышенная позиция, к которой призваны проповедники жизни. Мы должны благодарить Бога не за атомную бомбу, а за силу и мужество отстаивать более высокую, библейскую позицию.

Голос Истины по материалам Public Discourse