Филипп Янси: Христиане обязаны являть миру святость, сострадание, искупление, освобождение

Один из самых читаемых христианских авторов современности. Четыре его книги только в США продались более чем миллионными тиражами, двенадцать были отмечены Золотой медалью Ассоциации христианских издателей, а две названы книгами года. Он работает ведущим редактором журнала «Христианство сегодня» и живет со своей женой Джанет у подножия Скалистых гор в Колорадо.

Считаете ли вы, что нашли свое истинное призвание, став писателем?

Да. Десять лет я проработал редактором журнала. Мне нравилось журналистское братство, нравилось видеть зримые плоды своего труда, но с годами я заметил, что сам пишу все меньше и меньше. Я попробовал писать книги, но никогда не хватало времени отредактировать их начисто. И вот в 1980 я оставил офисную работу и стал «вольным писателем». Мой взгляд на мир – взгляд рядового прихожанина. Я не занимаю никаких официальных постов. Я не являюсь выразителем официальной точки зрения церкви. Я — простой христианин, который пишет о том, что его заботит. Мне очень помогает такая свобода.

Если бы у вас была возможность написать только одну книгу – о чем бы вы написали?

Есть такая книга, которую мне нужно обязательно написать. Мемуары. Мне встречались замечательные книги, которые рассказывали о том, как их герои росли и воспитывались в католической, православной, еврейской, афроамериканской среде… Но нет ни одной о том, как жилось в среде евангельских фундаменталистов. Я на себе испытал все саоме лучшее и самое худшее, что в ней было. Мне хотелось бы об этом написать. Но я жду, чтобы не обидеть кое-кого из членов моей семьи. Как эту проблему решить, я пока не знаю. Евангельское христианство строится на идее непосредственного контакта человека с Богом. И это очень хорошо. С другой стороны, оно пестрит множеством наносных элементов. Среди них – законничество, предрассудки, узость мышления. Я люблю говорить, что мой удел – рассмотреть все самое плохое и самое хорошее, что есть в церкви и остаться при этом любящим Бога человеком. Я часто пишу о том, как мне пришлось сначала забыть о том, чему меня учили в церкви, а потом заново переучится на христианина.

Есть ли люди, которые сильно повлияли на формирование вашего характера и вашу жизнь?

В начале жизни преобладало отрицательное влияние. Моя мать рано овдовела. Отец умер от полиемилита, так что ей пришлось перенести немало трудностей. Церковь, которую мы посещали была очень злой и жесткой. Почти что – культом. Оглядываясь сегодня на свою тогдашнюю жизнь, я делю ее на период «закона» и «благодати». Закончив школу, я начал работать в журнале «Жизнь кампуса». У меня был мудрый и талантливый учитель – Гародьд Мира (который впоследствии стал президентом журнала «Христианство сегодня»). Именно в журнале «Жизнь кампуса» я смог творчески и свободно переосмыслить свою веру, пережить период духовного становления. Сразу после ухода из журнала я познакомился с доктором Полом Брэндом, с которым мы впоследствии написали целых три книги. Мне никогда не доводилось встречать более удивительного человека – смиренного, одаренного. Широта мышления сочитается в нем с социальной активностью. Те десять лет, которые я провел в тесном общении с ним, были очень важны для моего духовного развития. По крайней мере в тот период, когдя я стеснялся писать о своей вере, я мог смело писать о его вере.

Как вы стали писателем?

Я постоянно что-то писал, начиная со школьных дней, но никогда не планировал становится писателем. В школе я изучал журналистику, и мне очень нужны были деньги. Я обошел множество организаций в своем родном городе и наконец меня взяли на работу в христианской молодужный журнал «Жизнь кампуса». Мне пришлось много учиться. Я учился правильно строить предложения, писать короткие отрывки, совершенствовал свой стиль. Писать я научился на работе. Когдя мне встречаются молодые люди, которые хотят заняться писательким ремеслом, я советую им найти себе работу, связанную с книгоизданием или журналистикой. Самое лучшее учиться ремеслу у умелых ремесленников! Заниматья писательством на дому, а потом предлагать свои статьи или книги издательствам – мало у кого получается.

Есть ли, по-вашему, разница между «писателем-христианином» и «христианским писателем»?

Есть. Возьмите, к примеру, музыку. Большинство членов группы U2 – глубоко верующие христиане, особенно автор песен Боно. Его вера находит отражение в каждой его песне. Тем не менее, «христианскими» его песни не назовешь. В самом начале своего творческого пути ребята решили, что не будут делать «христианскую музыку», но будучи христианами, они не могут смотреть на мир иначе, как через призму христианства. При этом они отдают себе отчет в том, что их аудитория далеко не всегда разделяет их взгляды.

Я знаю писателей-христиан, которые работают в жанре любовного романа, научной фантастики. Их вера сказывается на том, что они пишут, но вера не является главной темой их книг. Я же пишу книги, главная тема которых – христианская вера. Поэтому я, наверное, — «христианский писатель». Я пытался писать книги другого плана, но каждый раз у меня возникало ощущение, что я чего-то недосказываю.

Должна ли церковь, по вашему мнению, занимать социально активную позицию?

Мне совершенно ясно, что социальная активность для последователей Иисуса Христа – это не один из возможных вариантов действия, а — единственный возможный. Когда Иисус впервые рассказал о предстоящем Ему служении (От Луки, глава 4), Он говорил, что принес благую весть нищим, провозглашал свободу пленникам, прозрение слепым, освобождение угнетенным. Когда же он учил нас молиться, то включал в молитву и такое прошение: «да будет на земле, как и на небе». Библия ясно показывает нам, что одна из граней Божьей воли – забота об обездоленных и слабых, о мире и справедливости на земле. Эта забота – одна из важнейших особенностей служения Иисуса Христа. (Стоит лишь прочесть тот приговор, который вынес Иисус богатым, как понимаешь: Он не считал, что деньги спасут мир.) Если мы – прихожане церквей – не станем сострадательнее, справедливее, не будем миротворцами, то будем противоречить всему тому, о чем просим Господа, читая Господню молитву.

А что сказать об истории церкви? Порой противники христианства говорят, что она больше похожа на сборник рассказов о войнах и борьбе за власть…

Что ж, те, кто так говорит, в определенном смысле правы. Читая церковную историю, я тоже вижу в ней множество рассказов и розни и борьбе за власть. Но то же самое можно сказать об истории буддизма, истории ислама, истории коммунизма, да и всей мировой истории! Дело в том, что христианство не изменяет коренным образом человеческое естество. Христианская вера признает наличие проблем у человека и говорит, что истоки их – в грехопадении. Но с другой стороны я бы постарался очень ненавязчиво показать критикам христианства, что все, чем мы так восторгаемся сегодня – благотворительная работа, система здравоохранения, образование, демократия, грамотность, защита прав человека – все это порождено тоже христианством. Я не хочу обелять историю церкви, но и не хотел бы видеть в ней лишь дурное. В ней было много прекрасного.

Каковы же главные задачи христианина в современном мире?

Мне очень нравятся слова епископа Майкла Рамси: «В Боге нет ничего неХристоподобного». По сути он говорит: «Хотите понять, каков Бог? Смотрите на Иисуса!» Конечно же, Иисус больше не живет рядом с нами на земле. Невозможно отправится в Иерусалим, найти Его, сфотографироваться с Ним, взять у него интервью… Сегодня миру церковь свидетельствует об Иисусе Христе. Но можем ли мы сказать: «Хотите узнать, каков Бог? Посмотрите на христиан!» так вот отсюда и вытекает главная задача христианина. Мы всегда должны помнить, что обязаны являть миру все , что принес миру Бог – святость, сострадание, искупление, освобождение.

Считаете ли вы, что христианство должно обретать свою национально-культурную форму в каждой стране и у каждого народа?

Несомненно. Недавно я посмотрел в Лондоне мюзикл «Тайны». Его привезла южно-африканская труппа. Они колотили по железным трубам, по крышкам от мусорных баков. Они пели на трех разных языках, танцевали африканские танцы. Мюзикл рассказывал историю Адама и Евы, Авраама, Моисея – библейскую историю вплоть до распятия и воскресения Иисуса Христа. В конце представления интеллектуальная и утонченная лондонская публика устроила стоячую овацию. И тут мне пришла в голову мысль: круг замкнулся. Британские миссионеры привезли евангелие в Южную Африку. Теперь южноафриканцы везут его обратно, но уже облеченное в свою собственную культуру. Они везут его в страну, где евангелие почти забыто. Бывает и по-другому. В России люди заново открывают христианство, которое долгие годы «спало». Но я надеюсь, что в России не будут механически возрождать старые формы веры, а создадут и новые формы, которые отвечают сегодняшнему дню.

Как вы думаете, какова же роль страдания в нашей жизни?

Клайв Льюис говорил об «окрике боли». По природе своей физическая боль нарушает рутину жизни и вынуждает нас обратить внимание на требования нашего тела. Если мне соринка попала в глаз, я не успокоюсь, пока не вычищу ее. Возможно, у страдания та же самая функция, только в более широком масштабе. Возьмите, трагедию 11-го сентября. Это событие оказало глубочайшее влияние на всю страну. Люди хлынули в церковь за утешением и ответами на вопросы. У страны появились новые герои: пожарники, полицейские. Которые отдали свои жизни за других. Мы вдруг поняли, что все страны мира зависят друг от друга. Нам протянули руку помощи, в том числе и Россия. По той же схеме события могут развиваться в семьях, в группах людей, в церквях. Приходит страдание, и оно как окрик останавливает нашу жизнь, заставляет задуматься о вечности. Кто-то не останавливается на окрик. Кто-то останавливается.

В своих книгах вы часто упоминаете Толстого и Достоевского. Что заставило вас прочесть их?

Мне тогда было чуть больше двадцати. Литературу я знал из рук вон плохо. А мне все говорили, что величайшие писатели современности – Толстой и Достоевский. Я купил первую книгу и был в шоке: в самом ее начале стояла цитата из Библии. Я читал их повести и романы и видел: этими писателями двигала вера. У них я учился и писательскому мастерству… Учился как мыслить по-христиански… Они жили в тот период российской истории, когда вот-вот должны были грянуть необратимые перемены, и предсказали многие из них. Как часто отмечают, они сохранили в интеллигенции искру веры в те времена, когда над верой навис дамоклов меч. Как и многие русские люди, я начал читать Толстого и Достоевского просто потому, что хотел прочесть настоящую литературу, и лишь впоследствии меня глубоко тронула скрытая в их произведениях христианская весть…

(Май 2002 года)

baznica.info